I. 275. ...шкурой седой [рыжим покровом].
То есть шкурой волчицы, которую он [Ромул] носил по обычаю пастухов. Но многие его упрекают за то, что он носит шкуру своей кормилицы. Этот упрёк отвергают двояко: либо объясняют это вымыслом легенды, либо ссылаются на пример Юпитера, который носил шкуру козы, вскормившей его.
I. 276. Ромул род свой создаст.
Рем погиб, и известно, что после его смерти начался мор. И тогда обратились к оракулу, а тот ответил, что следует умилостивить манов погибшего брата; поэтому всякий раз, когда
Ромул совершал какой-либо торжественный обряд, рядом с ним ставились курульное кресло, скипетр, корона и прочие знаки царского достоинства, чтобы было видно, что они равноправны во власти. Отсюда и сказано: «С братом Ремом Квирин ... людям законы дадут».
I. 291. Век жестокий тогда.
[О храме Януса] ...Называют же разные основания для открытия и закрытия этого храма. Одни говорят, что когда Ромул сражался с Сабинянами и был уже на грани поражения, на этом месте вдруг забил источник горячей воды, которая обратила в бегство войско Сабинян. Отсюда возник обычай, чтобы, отправляясь на битву, открывали бы двери храма, так как он был построен на этом самом месте, как бы в знак надежды на возможную будущую помощь. Другие же говорят, что Татий и Ромул, заключив договор между собой, построили этот храм. Поэтому и сам Янус имеет два лица, указывая как будто на союз двух царей.
I. 292. Седая Верность и Веста.
С братом Ремом Квирин... людям законы дадут.
Здесь он хочет скрыть братоубийство, поскольку объединяет их [братьев], и называет одного не Ромулом, а Квирином, потому что не может совершить братоубийство тот, кто удостоился сделаться богом. Многие стремятся понять это так, как мы сказали выше, а именно: что для того, чтобы после мора умилостивить манов брата, Ромул во всём пользовался двойными предметами... Кроме того, известно, что храм Януса был открыт при Ромуле, потому что он никогда не прекращал войн...
Ромул же назван Квирином потому, что он был всегда вооружён копьём, которое на языке Сабинян называется «курис». Ведь копьё, то есть курис, это длинная заострённая палка... Отсюда и секурис [securis, лат.] как бы семикурис [semi — половина, лат.]; от слова койранос, которое по-гречески означает «царь». А ведь известно, что римляне были греками. Либо он называется так из-за знатности своего рода, ведь Марс, когда он в гневе, называется Градив, а когда он спокоен, называется Квирин. И, наконец, в городе существует два храма: один — храм Квирина, внутри города, как бы храм стража спокойствия, а другой — на Аппиевой дороге, вне города, возле ворот, как бы храм воителя, то есть Градива.
(Перевод Н. Л. Фёдорова)
I. 651, 737; III. 46; IV. 458; V. 560; VI. 609, 777, 779, 859; VII. 187, 657; 70P, 710; VIII. 90, 105, 343, 348, 361, 635, 636, 638, 640, 641; IX. 368; XL 603; XII. 198.
См.: Мавр Сервий Гонорат. Комментарии к «Энеиде» Вергилия (Избранные комментарии, посвящённые истории и культуре Древнего Рима) / Пер. и коммент. М. Е. Бондаренко. [В печати].
56. АВГУСТИН, АВРЕЛИЙ АВГУСТИН БЛАЖЕННЫЙ
(354—430 н. э.)
«О граде Божием»
I. 34.
Рассказывают, что Ромул и Рем, стараясь увеличить население закладываемого ими города, учредили убежище, дабы каждый, прибегавший туда, освобождался от всякого наказания.
II. 14.
Лабеон полагал, что Платона следует считать полубогом, как Геркулеса и Ромула...
II. 15.
...своего Ромула поставили выше многих богов, хотя, по тайной доктрине, и его считают скорее полубогом, чем богом. Ибо ему установили даже и фламина, каковой род жречества в культе римлян пользовался (как это показывает и шапка фламинов) таким превосходством, что фламинов было только три, установленных трём богам: фламин юпитеровский — Юпитеру, марсовский — Марсу и квиринальский — Ромулу (ибо последнего, как бы по благосклонности граждан принятого в число небесных богов, они потом назвали Квирином). Таким образом, он предпочтён был Нептуну и Плутону, братьям Юпитера, и даже Сатурну, их отцу, так что тот самый род жречества, который усвоялся Юпитеру, усвоен был и ему, а Марсу, вероятно, уже благодаря Ромулу, отцом которого тот считался.
II. 17.
В самом деле, что может быть справедливее и лучше, чем похищение силой чужих дочерей, заманенных в ловушку под предлогом зрелища? Ибо если несправедливо поступили сабиняне, не захотев выдать замуж дочерей, которых у них просили, то во сколько раз несправедливее было похитить тех, которых не выдали? Было бы справедливее воевать с народом, который не хотел выдавать соседям своих дочерей, когда их о том просили, чем воевать с народом, который требовал возвращения похищенных женщин. Было бы лучше, если бы Марс помог своему сыну отомстить вооружённой рукою за нанесённую обиду, и таким образом предоставил бы ему возможность получить женщин, которых он искал. В таком случае он, пожалуй, по некоторому праву войны, справедливо отнял бы тех, в которых ему было отказано несправедливо; но он не имел никаких оснований и прав в мирное время похищать девиц и вести несправедливую войну с их справедливо разгневанными родителями. Последующее было полезнее и удачнее: хотя в память об этом обмане установлено было цирковое зрелище, однако сам поступок не был поставлен в пример для подражания ни народом, ни правительством; и римляне, зачислив Ромула после этой несправедливости в число богов, сделали более лёгкую ошибку, чем если бы дозволили подражать ему в похищении женщин каким-либо законом или обычаем.
III; 5.
Вопрос о том, могла ли Венера от совокупления с Анхизом родить Энея или Марс от совокупления с дочерью Нумитора родить Ромула, оставим открытым.
III. 6.
Несомненно, что брат Ромула был убит, и убит не врагами, не чужеземцами. Совершил ли, или только приказал это совершить Ромул, во всяком случае, он был в большей степени главою римлян, чем Парис — троянцев.
III. 13.
Дело дошло до осады Рима, и римляне защищались, затворив ворота. Когда последние с помощью обмана были отворены и враги проникли внутрь стен, между тестями и зятьями произошло преступное и крайне жестокое сражение на самой городской площади. И вот похитители эти начинали даже терпеть поражение, и, во множестве прячась по домам своим, покрывали ещё большим позором свои вчерашние победы, и без того постыдные и достойные сожаления. В это время Ромул, не надеясь уже на храбрость своих, попросил Юпитера, чтобы они остановились: по этому случаю Юпитер и получил имя Статора. Но великому бедствию этому не было бы конца, если бы похищенные женщины не выскочили с распущенными волосами и, припав к ногам отцов, не смягчили их в высшей степени справедливый гнев не победным оружием, а умоляющей любовью. После этого Ромул, не выносивший совместного участия в правлении родного брата, вынужден был принять в соправители царя сабинян, Тита Тация; но мог ли долго терпеть его тот, кто не пожелал терпеть брата и близнеца? Поэтому, умертвив и этого для вящего божеского достоинства, он стал царствовать один.
