Брайс начал наступление первым, не дожидаясь, пока генерал перехватит инициативу:
— Генерал, я требую объяснений! Почему нас держат тут под прицелом?
— Извините, — проговорил генерал. Он повернулся к стоявшим с каменными лицами часовым и скомандовал: — Все в порядке, ребята. Можно не напрягаться. Вольно!
Поскольку за спиной у них были баллоны с воздухом и ранцы систем жизнеобеспечения, солдаты не смогли занять правильную стойку «вольно». Но, как хорошо отлаженная машина, они все одновременно опустили автоматы стволами вниз, расставили ноги ровно на двенадцать дюймов, опустили руки по швам и застыли так, глядя прямо перед собой.
Брайс был прав, говоря Талу, что генерал Копперфильд — жесткий парень. Для Дженни тоже было совершенно очевидно, что проблем с дисциплиной в его подразделении нет.
— Так лучше? — спросил Копперфильд, снова поворачиваясь к Брайсу и улыбаясь ему через щиток шлема.
— Лучше, — ответил Брайс. — Но я все равно требую объяснений.
— Обычные СПД, — сказал Копперфильд. — Стандартные правила действий. Это часть их обычной подготовки. Мы не имеем ничего против вас или ваших людей, шериф. Ведь вы же шериф Хэммонд, верно? Я вас запомнил еще с прошлогодней конференции в Чикаго.
— Да, сэр, я — Хэммонд. Но вы пока еще не дали мне убедительного объяснения. СПД я принять всерьез не могу.
— Не надо повышать голос, шериф. — Облаченной в перчатку рукой Копперфильд похлопал себя по закрепленной на груди коробочке. — Это не только громкоговоритель. Там еще стоит и очень чувствительный микрофон. Видите ли, когда мы отправляемся в местность, которая подверглась химическому или бактериологическому заражению, то исходим из того, что на нас могут накинуться толпы больных и умирающих людей. Но у нас просто нет необходимого оборудования и возможностей, чтобы лечить их или хотя бы только раздавать успокоительные средства. Мы — исследовательская бригада. Мы должны не лечить, а только изучать все патологические формы. Наша задача — максимально полно выявить природу и характер заражения, тогда вслед за нами смогут прийти бригады медиков со всем необходимым и они займутся теми, кто уцелеет к тому времени. Но умирающим, измученным людям, возможно, трудно будет растолковать, что мы не можем их лечить. Они могут напасть на наши передвижные лаборатории просто от гнева и отчаяния.
— И от страха, — сказал Тал Уитмен.
— Совершенно верно, — согласился генерал, не заметив или сделав вид, будто не уловил иронии, с какой были произнесены эти слова. — Мы проигрывали возможные психологические ситуации, и этот анализ показал, что вероятность таких нападений вполне реальна.
— А если больные и умирающие люди и вправду попытались бы помешать вашей работе, — спросила Дженни, — вы что, стали бы в них стрелять?
Копперфильд повернулся к ней. Солнце отразилось в щитке его шлема, превратив лист плексигласа в зеркало, и какое-то время Дженни не могла разглядеть скрывающееся под шлемом лицо. Генерал слегка изменил позу, и лицо его снова стало видно, но все же не настолько хорошо, чтобы Дженни могла рассмотреть, как он выглядит. Лицо как бы зависло внутри шлема, обрамленное им, но в отрыве от всего остального.
— Вы, как я понимаю, доктор Пэйдж? — спросил генерал.
— Да.
— Так вот, доктор, если какие-нибудь террористы или агенты иностранного правительства совершили бы акт бактериологической войны против американского города или местности, то моей задачей и задачей подчиненных мне людей было бы выделить микроб, определить его и предложить возможные средства противодействия. Это очень большая ответственность. И если мы позволим кому-нибудь помешать нам, пусть даже это будут страдающие жертвы нападения, то опасность распространения заразы увеличится во много раз.
— Значит, — продолжала нажимать на него Дженни, — если бы больные и умирающие люди попытались помешать вашей работе, вы бы стали в них стрелять.
— Да, — честно ответил он. — Даже порядочным людям иногда приходится выбирать из двух зол меньшее.
Дженни посмотрела на Сноуфилд, который и сейчас, в ярком солнечном свете, выглядел таким же кладбищем, каким казался вчера в вечерних сумерках. Генерал Копперфильд был прав. Любые меры, которые могли понадобиться для защиты его бригады, оказались бы меньшим злом. Зло большее уже произошло в этом городе — и продолжало происходить еще и сейчас.
Теперь она уже сама не понимала, с чего вдруг так на него набросилась.
Может быть, потому, что представляла себе генерала и его бригаду как кавалерию, которая прискачет и мгновенно выиграет бой, решит исход сражения. Ей подсознательно хотелось, чтобы с прибытием Копперфильда все вопросы сами собой мгновенно разъяснились, все проблемы автоматически решились. Когда она поняла, что ничего подобного не произойдет, когда на нее даже наставили автомат, все мечты исчезли в одно мгновение. И она совершенно иррациональным образом сочла генерала виновным в этом.
На нее это было совсем непохоже. Значит, за прошедшую ночь нервы у нее сдали гораздо сильнее, чем она сама думала.
Брайс начал представлять своих людей генералу, но Копперфильд прервал его:
— Извините, шериф, я не хочу показаться невежливым, но у нас нет времени на представления. Это все потом. А сейчас надо начинать делать дело. Я хочу осмотреть все то, о чем вы рассказали мне вчера по телефону, и сразу после этого начинать проводить вскрытия.
«Он не хочет взаимного представления, потому что нет смысла тратить время на знакомство с людьми, которые, возможно, обречены и скоро умрут, — подумала Дженни. — Если в ближайшие несколько часов у пас разовьются симптомы какой-нибудь болезни, если эта болезнь поражает мозг и если мы сойдем с ума и попытаемся напасть на его лаборатории, ему будет легче перестрелять нас, не успев с нами познакомиться и узнать нас поближе».
— Прекрати это! — сердито приказала она самой себе.
Она посмотрела на Лизу и подумала: «Господи, сестренка, если я в таком раздрызге, то в каком же состоянии должна быть ты?! А тем не менее ты держишься молодцом, не хуже всех остальных. Отличная ты у меня сестренка, честное слово!»
— Прежде чем мы вам все покажем, — сказал Брайс, обращаясь к Копперфильду, — должен рассказать вам кое о чем, что мы видели прошедшей ночью и что...
— Нет, нет, — нетерпеливо перебил его Копперфильд. — Я хочу пройти последовательно по всем стадиям, шаг за шагом. Начнем с того, что вы увидели, когда приехали в город. Потом у нас будет масса времени и вы сможете рассказать мне, что случилось прошлой ночью. Давайте начнем.
— Но, видите ли, вполне вероятно, что население городка было уничтожено вовсе не болезнью, — запротестовал Брайс.
— Мои люди прибыли для того, чтобы удостовериться, не было ли тут факта бактериологического нападения, — сказал генерал. — Это мы и будем выяснять в самую первую очередь. Потом мы сможем рассмотреть и другие версии. СПД, шериф.
