В отличие от Баала, война на первой луне шла разрозненно. Ордены были разбросаны по поверхности планеты. Данте специально распределил их именно так — хватает воинов для отвлечения тиранидов от Баала и Аркс Ангеликум, недостаточно для ослабления обороны крепости-монастыря; их рассеяли с целью разделить внимание врага. Космодесантники на Баале-Прим лишь символизировали войско. Большую часть населения переместили с планеты, оставшиеся в основном погибли в боях. Темнота полнилась воплями тиранидских тварей и громовыми выстрелами оружия защитников. Древний металл рухнувших орбитальных станций сочувственно вздрагивал, вспоминая во снах старые войны.
— Чего мы ждем, Габриэль?! — прорычал Апполлус. Он появился из сумрака над укреплениями, его оскаленный шлем-череп отражал дрожащие огоньки выстрелов артиллерииской платформы внизу. — Почему ты приказал отступать? Это недостойная слабость!
— Мы погибнем, — ответил Сет. Его пальцы сжались в кулаки — он представил, как разбивает Апполлусу лицо. Слишком часто капеллан подвергал сомнению его решения.
— Мы погибнем, что бы ты ни делал, — заявил Апполлус. — Эту войну невозможно выиграть. Ты знал это, еще когда мы явились сюда.
— Ты знал это и сам, иначе не последовал бы за мной.
Апполлус хрипло рассмеялся:
— Ты, собиравшийся спасти орден, — и губишь нас всех по прихоти Кровавого Ангела! Убийственная ирония.
Сет надвинулся на Апполлуса:
— Не смей так говорить со мной, капеллан.
— Я исполняю обязанности моего звания.
— Ты говоришь от своих черных сердец.
Апполлус шагнул угрожающе близко.
— Если тебе не нравятся мои слова, можешь пойти посоветоваться с верховным капелланом Канарвоном.
Это была мрачная шутка. Днем раньше Канарвон наконец поддался проклятию, столетиями терзавшему его, и в тот же день сгинул, надев черное Роты Смерти.
— У тебя нет власти приказывать мне! — прорычал Сет — Я — магистр ордена. Мое решение незыблемо. Мы сражаемся здесь. Мы выступаем, когда необходимо. Мы убиваем в нужное время. Я не для того вернул наш орден с края уничтожения, чтобы попусту разбрасываться им.
— Мы погибнем, — сказал Апполлус, — и все ради выгоды того, кто казнил бы тебя, если бы верховный капеллан Асторат не вынес решение. — Апполлус с силой ударил по парапету укреплений. — В чем дело? Прежний Сет никогда не стал бы пресмыкаться перед Данте. Ты ставишь Ангелов Баала выше собственных братьев. Ты оставил наших скаутов умирать, помогая Данте на Криптусе. Сколько нас пало на этом мире-щите — лишь для того, чтобы оставшиеся могли умереть здесь. Нас меньше двух сотен, Сет. Наследие Амита давно уже угасает. Но ты станешь тем, кто погубит его.
— Это говорит страх. У трусов нет права быть услышанными, — сказал Сет. Он отступил назад.
Апполлус резким движением схватил его за руку.
— Я — это все, что у тебя осталось. — Гнев кипел под его словами. Сет не мог не уважать силу воли, с помощью которой капеллану удавалось держать себя в руках. — Весь прочий Реклюзиум мертв. Я — последний капеллан Расчленителей, и я говорю с тобой, ибо таково мое право.
Сет выдохнул через сжатые зубы. Усилием воли он заставил мышцы расслабиться. Апполлус отпустил его руку.
— Мы не должны умирать, как крысы, загнанные в угол. — Это была мольба, рожденная гневом и гордостью. — Я — Ангел Императора. Мы должны умереть с именем Сангвиния на устах и с оружием в руках, а не трусливо прячась за стенами. Все укрепления, возведенные на этой луне, не стоят ничего. — Апполлус взмахнул второй рукой, очерчивая горизонт. Рука дрожала от ярости. — Другие ордены уничтожены. Настоящая битва идет на Баале. Данте оскорбил твою честь, и он не просил тебя как равного. Он приказал — и ты послушался.
— Нет бесчестия в наших действиях, — сказал Сет. Он хотел согласиться с капелланом. Его душа изнывала от жажды погрузиться в пламя войны и никогда не покидать его. Но он не мог этого сделать. Он был магистром ордена, Стражем Гнева, и он будет использовать ярость — и не позволит ей управлять им. — Данте поручил мне хранить последнее перо нашего примарха. Нет высшей чести, чем эта. Мы можем выступить, как предлагаешь ты, полные праведного гнева, и убивать врагов, пока не падем. Но мы падем быстро. Оставшись здесь, мы выиграем время для Кровавых Ангелов. Отвлечем внимание разума улья и сможем убедиться, капеллан, что хотя бы часть наследия крови, о котором ты, по твоим словам, так печешься, уцелеет.
— Мы погибнем без нужды. Расчленителей больше не будет.
— Речь уже не идет о нашем выживании или проклятии. Мы должны сохранить наследие Сангвиния! — выкрикнул Сет в скрытое шлемом лицо Апполлуса. Череп оставался бесстрастным.
Сет отвернулся, скрипнув зубами. Он прижал ладони к глазам, чтобы прикосновение холодного керамита к коже хотя бы немного успокоило его гнев.
Апполлус фыркнул со всем возможным презрением:
— Данте изменил тебя к худшему, Сет. Он считает тебя дикарем. Использует тебя. И ты становишься инструментом. Я смотрел на Сентора Жула и видел прежнего Сета. Он не сдерживал себя. Он стремился умреть со славой. Мы умрем, точно псы, ради выгоды командора Данте, и только ради него.
Закончив, Апполлус возмущенно зашагал прочь, и его чернильно-черная броня мгновенно скрылась в ночи.
Сет сплюнул через парапет и обратил взгляд на равнину, туда, где сражались Рыцари Крови. Жул не стал прислушиваться к просьбе Сета и расположил силы неподалеку от позиций Расчленителей. Судя по всему, их должны были уничтожить уже раза три, не меньше. Жул делал ровно то, от чего отказался Сет, — бросал войско прямо в сердце врага. Только вспышки болтеров и вой, несущийся из усилителей брони, давали знать, что они все еще живы среди клубящейся массы тиранидов.
Сет одновременно уважал и презирал Рыцарей Крови. Они сражались с силой десяти человек каждый и взимали с врагов чудовищную дань. Они не боялись ярости и жажды, как случалось среди столь многих братских орденов. Но на Баале-Прим они проливали отнюдь не только тиранпдскую кровь. Количество смертных быстрее всего уменьшалось именно возле позиций Рыцарей Крови. Мало кто из них пал от вражеского оружия.
Сет радовался, что все это вскоре закончится. В Рыцарях Крови он видел будущее своего ордена — полных ярости зверей, сражающихся, не ведая самоконтроля. Эта вероятность изрядно сократилась, но проклятие еще могло настигнуть их. Пока он дышал, Расчленители не оставят попыток выполнить долг.
Баал всходил над горизонтом, заливая орды тиранидов на пустошах отраженным розовым сиянием. Планета поднималась быстро. Сет следил за ней, пока не показался экватор, позволяя разглядеть Аркс Ангеликум.
Он смотрел туда, где находилась крепость-монастырь, через помехи космической битвы и рои тиранидских кораблей. Периодические вспышки света на поверхности планеты говорили, что Кровавые Ангелы еще держались.
Завороженный огнями, Сет бил по парапету левым кулаком, подстраиваясь под ритм канонады; чем больше он думал, тем тяжелее становились удары.
