– Будем начинать? – спросил Крайцнер у Нойманна.
Они оба были приближенными к императору, имели одинаковый вес при дворе и соперничали между собой, как скачущие ноздря в ноздрю лошади, когда финиш уже близко… Но что сильнее – Летучий отряд, состоящий из отборных бойцов и одержавший не одну победу в сражениях, или невидимая армия лазутчиков, собирающая информацию обо всех мало-мальски значимых фигурах и могущая в любой момент послать бесшумного убийцу с острым кинжалом тебе за спину? До сих пор они так и не выяснили это между собой, и каждый считал себя важней и сильней соперника. Но не сейчас, когда Крайцнер пошел на поводу у изменницы и чуть не повесил человека Нойманна! В данный момент можно было считать, что лошадь начальника Тайной стражи первой пересекла линию финиша!
– Начинай! – кивнул Нойманн, и барон взмахнул белым платком.
На эшафот, как на трибуну, поднялся глашатай, развернул свиток, и толпа затихла. Казалось, даже ветер утих.
– Приказ императора! – громко и торжественно объявил голос Фердинанда II. – Мой верный слуга, рыцарь Курт Шефер, выполнил долг перед империей: разоблачил изменников во главе с князем Бауэрштейном, помог Летучему отряду с боем взять замок, но был несправедливо обвинён предательницей Кларой Майер и объявлен в розыск…
Барон Крайцнер внимательно слушал. И он, и другие старшие офицеры понимали: то, что к ним прибыл лично начальник Тайной стражи, говорит о важности этого дела и значимости рядового лазутчика Шефера.
– …Приказываю! – произнёс глашатай и сделал небольшую паузу. – Курта Шефера исключить из списков разыскиваемых и щедро наградить. Клару Майер за измену повесить публично. Летучему отряду, как выполнившему свой долг, вернуться в постоянное расположение. В ближайшее время в замок будет назначен мой наместник!
Глашатай свернул свиток, и толпа снова зашумела, но её звуки тут же утонули в барабанной дроби. На эшафот поднялся сначала палач в чёрном плаще с полностью скрывающим лицо островерхим капюшоном, а затем два его подручных вывели на площадь Клару со связанными за спиной руками. Она выглядела как побитая в драке, но не побеждённая кошка: страшный багровый рубец через все лицо, измятая, испачканная кровью одежда, легкая, но заметная хромота при ходьбе… Однако осанка, как всегда, важная, взгляд по-прежнему внимательный и даже дерзкий.
Взойдя на эшафот, она стала искать глазами кого-то в первой шеренге всадников, но никак не находила – в одинаковых латах, да еще на расстоянии, они все выглядели одинаково. Курт знал, кого она ищет, но отвел взгляд в сторону и на процедуру не смотрел. Клару поставили на чурбак, темп барабанного боя ускорился, палач сильным ударом выбил опору из-под ее ног, и барабаны смолкли, словно оборвали разговор на полуслове, в унисон с оборванной жизнью. Тело еще недавно красивой и притягательной женщины, раскачиваясь, повисло на веревке. Жадно глядящая толпа удовлетворенно ухнула… Представление закончилось.
Когда толпа схлынула и воины стали разъезжаться, к Курту на вороном коне подъехал молодой рыцарь.
– Здравствуй, Шефер! Ты чуть меня не убил, – сказал он. – До сих пор мучает головная боль! Вижу, ты меня даже не помнишь!
Курт узнал храброго Никласа Штейнера, с которым дрался в лесу, и усмехнулся.
– Как же тебя узнаешь на таком коне и в красивых доспехах – ведь я видел тебя голым! Но ты молодец, хорошо бился! А голова пройдёт со временем. Скажи спасибо, что оставил тебя в живых.
– Спасибо, конечно! – сказал Штейнер. – Я три дня отлеживался и понял, что ты говорил правду. И стал искать Кёнига, чтобы вызвать на поединок, но он уже исчез…
– Может, это и к лучшему, – улыбнулся Курт. – Он хороший боец!
– А я плохой?! – вспылил Никлас.
– Ты молодой…
– Эх, я бы вызвал тебя… Но может, мы встретимся через тройку-пяток лет и тогда…
– Тогда я бы предпочел не размахивать мечами, а выпить с тобой хорошего вина под жареное мясо!
На лице Никласа отразилось удивление.
– Гм… А что, это тоже неплохая мысль!
Они пожали друг другу руки и разъехались.
А через час Курт и Нойманн в сопровождении четырёх рыцарей отправились к дому лесника Краузе. «То-то удивится Медведь, когда вдруг увидит меня, да еще с таким сопровождением! – подумал Курт, и на губах сама собой появилась улыбка. – И отдам его перстень, пусть порадуется!»
Оставив охрану на некотором удалении, они подъехали к дому с тыльной стороны и спешились.
– Странно! – сказал Курт. – Обычно Медведь встречает гостей!
О том, что встречает он их с мечом или арбалетом, Курт решил не рассказывать – в конце концов, это детали…
– Ещё ни разу никому не удавалось подойти незамеченным… Почему-то сейчас он изменил своему правилу!
Причина выяснилась, когда они обошли дом. У крыльца, раскинув руки, в одном нижнем белье, забрызганном кровью, лежал навзничь лесник Герберт Краузе, по прозвищу Медведь, с разорванным до позвоночника горлом. В метре от правой руки воткнулся в землю отлетевший в сторону меч.
«Волк! – понял Курт, и у него захолодело под сердцем. – Выпрыгнул из темноты, опрокинул и сразу вцепился в горло! Но волки не нападают на спящих в домах жителей! А этот выманил – воем или рычанием…»
Орел стал внимательно осматривать влажноватую землю и быстро обнаружил то, что искал – крупные волчьи следы! Он присел на корточки, пристально вгляделся. У зверя были все четыре лапы. И на левой передней не хватало одного пальца!
– Однако, здесь свирепые волки! – сказал подошедший поближе Нойманн. – И судя по следам – огромные…
Курт молчал, собираясь с мыслями.
– Видно, это случилось ночью, раз он раздет, – продолжил начальник Тайной стражи. – Зачем же он вышел?
– Он всегда выходил навстречу гостям, как званым, так и незваным…
Про то, что волк мог выманить хозяина, Орел решил не говорить. Как и про все остальные странности случившегося. Вместо этого он сосредоточенно надевал на руку Медведю его перстень.
– А есть у тебя человек на его место? – спросил Нойманн. Герцог всегда добивался поставленной цели, даже если обстоятельства этому препятствовали.
– Да, Кузнец. Он живет в деревне, неподалеку.
– Только теперь ты привезешь его в замок. Ночью, чтобы никто не видел…
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – кивнул Курт. – А пока, с вашего позволения, я предам его земле!
– Хорошо! – не прощаясь, Нойманн повернулся и пошел к своему коню.
* * *
Историю Курта и Клары помнили долгие годы, ее передавали из поколения в поколение, она даже попала в летопись замка Маутендорф. И никто не знал, что через четыре сотни лет она повторится почти дословно – с участием других секретных агентов – мужчины и женщины. Но тогда на карту будет поставлен весь мир…
