– Конечно, за это меня наказали, – продолжала Холли. – Я спряталась и жутко злилась на людей, на саму себя – и страшно скучала по папе. И как назло, несколько дней спустя, когда все в этом приюте стали считать меня опасной…
– Что? – Мои усы задёргались от любопытства.
– …в приют пришли милые люди, желающие усыновить ребёнка. Не младенца, а ребёнка постарше – вроде меня. – Холли тяжело вздохнула. – Мы немного поговорили, и они были очень ласковы ко мне: видимо, я им понравилась. Но тогда я не хотела иметь с людьми ничего общего, потому что они всё равно не могли меня понять. Я всё ещё страшно злилась и планировала уйти в лес в зверином обличье и больше никогда не возвращаться.
– Нет, только не это! – Я осторожно взял её зубами и потряс. – Ты что, отпугнула этих милых людей?!
– Слушай, когда ты последний раз чистил зубы? – Холли затрепыхалась у меня в пасти, высвободилась и ударила меня крошечным кулачком по морде.
– Ай! – вскрикнул я для виду. – Так что сталось с твоими гостями?
– Я нарочно им дерзила. – Холли обхватила голову лапками. – Знаешь, мне казалось, что я всё равно недостаточно хороша для них. Если бы они забрали меня с собой, я и на них могла бы кинуться – как на ту воспитательницу.
Я вздохнул:
– Но какое отношение это имеет к тому, что ты часто сбегаешь по ночам и где-то… А! – Тут до меня дошло. – Ты что, навещаешь их? Поэтому твой запах был возле того банка – ты проходила мимо по дороге к тем людям? Но что в этом постыдного?
– Ну, я… э-э-э… я… – мямлила Холли.
Вдруг я всё понял:
– Совиный помёт! Ты что, навещаешь их в беличьем обличье?! Так, что они даже не догадываются, что ты – та самая девочка из приюта?!
– Вот именно, – пристыженно созналась Холли. – Они прозвали меня Санди, потому что в первый раз я у них появилась в воскресенье. Орехи, которыми они меня угощают, невероятно вкусные.
Я не удержался и расхохотался. Я фыркал и махал хвостом, вцепившись когтями в дощатый пол.
– И это я слышу от тебя! Не ты ли вечно насмехалась над оборотнями, которые живут в обличье домашних животных? Если я правильно помню – ты презираешь тех, кого кормят и о ком заботятся люди?
Холли вывернулась из моих лап, как маленький тёмно-рыжий торнадо.
– Перестань горланить, иначе скоро все об этом узнают! – зашипела она и хотела дёрнуть меня за уши.
Но, прежде чем она успела забраться мне на голову, я накрыл её лапой:
– Знаешь что, глупенькая ты белка? Тебе надо навестить их по-настоящему. В человеческом обличье.
Едва я её выпустил, Холли с бешеной скоростью заметалась по перилам:
– С ума сошёл! Я не могу! Я так глупо вела себя тогда!
– Но это было много лет назад, верно? – сказал я. – Дай им шанс. – Я снова подумал о своих родителях. Через три дня я наконец-то их увижу. Иногда от тоски у меня начинал болеть желудок. Всё будет зависеть от того, дадим ли мы с отцом друг другу шанс. Я с трудом вернулся мыслями к Холли: – Кто они такие?
Холли сдалась.
– Их фамилия Сильвер, – рассказала она. – Кенни работает в лыжном магазине, чинит лыжи и автомобили-снегоходы, иногда устраивает экскурсии в горы для каких-нибудь чокнутых туристов. Дорис прибирается в гостиницах и очень устаёт. По вечерам они вместе сидят на разноцветном диване у камина, пьют кофе со вкусом лесного ореха и слушают кантри.
– Здорово! Могу поспорить, что они будут рады тебя видеть, – сказал я, от всего сердца желая, чтобы это было действительно так. И чтобы Сильверы вспомнили тот день в сиротском приюте. – Если хочешь, я схожу с тобой. В обличье мальчика, чтобы не напугать их до смерти.
– Ну ладно. Хотя я терпеть не могу кантри. Но им об этом говорить не стоит. – Холли села на задние лапы и стала чистить мордочку, которая, против обыкновения, не была ни в чём перепачкана. – Завтра вечером, хорошо?
Я кивнул. Оставалась только одна проблема: если это не Холли – то кто совершил все эти ограбления в Джексон-Хоул?
Коту под хвост
Холли ночевала в комнате с Тенью (и со своим любимым покрывалом), но на следующее утро у дверей точно по расписанию стоял жёлто-чёрный школьный автобус, чтобы отвезти её в школу в Джексон-Хоул. Бедная Холли! Она с ненавистью поглядывала на автобус, набитый скучающими подростками, которые пялились в смартфоны, кидались чем-то друг в друга или торопились сделать домашку. Некоторые с интересом пялились из окон на нашу школу и на нас с Холли и Тенью. Они и понятия не имели, кто мы на самом деле!
– Ну ладно, – проскрежетала Холли и направилась к автобусу. – Но они об этом ещё пожалеют!
Я посмотрел на неё:
– Ты всё-таки не откажешься от своей затеи?
Холли встретилась со мной глазами, и на губах у неё заиграла улыбка:
– Да, ведь если я сбегу – полиция вернёт меня обратно. Вот увидите, через несколько дней они меня сами вышвырнут – и всё будет орехово, ясно?
– Не упади! – обеспокоенно произнесла Тень и дала Холли в качестве талисмана одно из своих чёрных перьев.
Когда автобус отъехал, настроение у меня заметно испортилось. Я обошёл вокруг здания и, войдя в боковую дверь, которая вела во двор, оказался рядом с нашим кабинетом. Едва я вошёл, как сразу почувствовал вонь. Фу, волчья моча! У меня на пальцах чуть не выросли когти.
– Что здесь произошло? – спросил я Тео, который орудовал в коридоре тряпкой.
– Кто-то подучил Миро пометить учительскую – якобы в знак уважения, – проворчал наш завхоз, в зверином обличье – здоровенный лось. – Если я поймаю паршивца, который его науськал, отпечаток моего копыта надолго останется на его спине!
– Хороший план, – одобрил я и, зажав нос – пальцами это так удобно! – пошёл дальше к кабинету, где у нас сейчас было человековедение. Я увидел мистера Гудфеллоу: он улыбался и с отсутствующим видом что-то напевал себе под нос, но тут же перестал, когда я с ним поздоровался.
– Ах да, Караг, доброе утро, – ответил он и быстро пошёл дальше, что показалось мне странным. Будто я застал его за чем-то запретным.
Повинуясь внезапному наитию, я прошёл мимо кабинета и стал рассматривать картины миссис Паркер, висящие дальше в коридоре. Увидев, что неизвестный снова принялся за своё, я усмехнулся. Картина, на которой благородный мопс побеждает дракона, теперь выглядела по-другому: дракон был розовым и улыбался накрашенными помадой губами, а у мопса из пасти торчали длинные клыки и взгляд стал коварным. На нём была обтягивающая футболка, невыгодно подчёркивающая фигуру. Неужели это наш новый учитель портил картины? Иначе почему у него был такой странный вид, когда он шёл мне навстречу из коридора, где висят картины?
