С такими мыслями я и заходил в тренировочную, увидел Алтонира, кивнул.
Бзззз
— Хрен там! — я ушел перекатом влево, а там, где я стоял чернела дыра от фаербола, — Ксюха, ну ты то куда?
— Алтонир попросил проверить твои рефлексы.
Бзззз
Я крутанулся на месте, прыгнул на стену, оттолкнулся от нее и сделав пируэт в воздухе ушел с линии атаки.
— Алтонир! Завязывайте! — там, где я стоял только что было в стену воткнуто копье.
— А он неплох, — подмигнула Ксюха, поворачиваясь к Алтониру.
— Неплох, — учитель кивнул, — но хорош недостаточно.
Бззз
— Ай, блин! — меня что–то стянуло за ноги и бросило на пол, я мешком упал лицом в землю и в глазах потемнело.
— Это вы его просто жалеете, а на турнире никто не станет, будь с ним жестче, Алтонир!
— Да, Иллиарина, — я поднял глаза, старшая дочка Матроны стояла надо мной с каменным лицом, воин замер в поклоне.
— Марк, относись серьезнее к тренировкам. От них зависит твоя жизнь. Ты только в начале пути воина, а я уже вижу надменный взгляд и слышу тон победителя. Многие умерли на твоем рубеже, потому что решили, что они уже все умеют, и никто им не указ. Не допускай их ошибок, — сказала так и ушла.
— Вставай, ученик.
— Она права.
— …? — Учитель поднял бровь и вопросительно на меня посмотрел.
— Я мотоциклист, ну это всадник на железном коне в моем мире. Железный конь требует много навыков, правильно заточенных рефлексов и знаний теории. Сначала все бояться, не катаются быстро, не выделываются. Но когда проходит полгода — новый мотоциклист решает, что он уже все знает и умеет. Начинает гонять быстрее ветра, забывает о защитной экипировке, делает трюки и рискует. А навыков не хватает. Чаще всего умирают именно такие. Такие, как я сейчас. Решившие, что все знают, когда просто стали лучше большинства в чем–то конкретном.
— Мудрые слова, мудрого человека. Я рад, что ты это понимаешь, Марк, — Алтонир улыбнулся и поклонился.
— Тут даже я протрезвела, ты что, все это время притворялся имбецилом? — Ксюша, как обычно, ехидничала.
Но этот эпизод заставил меня по–настоящему задуматься. Хорошо, что это была Иллиарина, а не тролль, огр или еще какая гадость многозубая. Я правда слишком расслабился. Да, вероятно, я сейчас смертоноснее, сильнее, быстрее любого человека на Земле. Мне нравится это чувство, нравится полный контроль над своим телом. Нравятся способности, навыки и мой паучок! Но я не на земле, и я об этом как–то забыл, разрубая гоблинов пополам. Мне нужна была эта встряска.
Спасибо, Ир.
На этой тренировке я старался как никогда, даже паучку передался мой настрой, и он сигналил вообще почти на каждое движение, я был серьезен и сосредоточен настолько, что Ксюхе наскучило пытаться меня подстегнуть, она фыркнула и ушла.
Мы провели добрых четыре часа с Алтониром, отрабатывая все возможные техники, параллельно я постоянно переключался между двумя зрениями. Я хочу, чтоб картинка иногда моргала на рефлексе, примерно три раза в минуту я должен все просвечивать на предмет тепловых сигнатур и иллюзий. Хватит игр, через сто дней я либо умру, либо получу звание воина.
А сейчас началась погоня за шансами, и их количество нужно увеличивать. Я должен их увеличивать постоянно. Ради Лоры, Ксюхи и… Себя.
— Сегодня ты хорошо постарался, ученик, — даже Алтонир немного сбил дыхание, это само по себе было лучшим комплиментом.
— Можем игру в покушения на меня расширить на весь Дом?
— Можем. Но так повышаются шансы, что покушение случится настоящее, ты понимаешь?
— Тем лучше. Сто дней, Алтонир, — на меня вдруг начали давить эти цифры, прям как в армии.
— Хорошо. Готов в гости идти?
Да, сегодня назначен мой прием у Фильки, я был заинтригован и рад. Но эпизод с Иркой выбил меня из колеи.
— Черт! Я побежал, спасибо, учитель! — я ветром вылетел из тренировочной, прием скоро начнется.
Я шел в сопровождении целого десятка воинов Кладд’Эп. Да, я просто человек. Но это официальный визит, а значит все должно быть серьезно, с соблюдением всех норм и приличий. Большинство Дроу на улицах смотрели на меня с отвращением, некоторые с ненавистью, но и парочку заинтересованных взглядов я тоже поймал.
Моя охрана была словно каменная. Просто шагали и смотрели прямо. Я же, как идиот, с интересом ловил чужие взгляды, всматривался в лица и архитектуру. Город был чертовски красив, чего скрывать. И девушки-Дроу, они все красавицы, словно с конкурса красоты. В основном миниатюрные, без особых округлостей, но встречались и иные.
Я даже встретил Ссапиль. Убедился, что она смотрит на меня и ждет приветствия, затем попросил охрану остановиться, мы перекинулись парой слов, она откровенно кайфовала с того что все видят, как она со мной говорит. Сказала, что не была в дозоре, потому что Матрона отправила по другим делам в средний круг. Я намекнул, что хотел бы оказаться в срединном дозоре, она обещала, что попробует что–нибудь сделать. На том и разошлись.
Когда с официальной частью встречи визитера было покончено, Филя поблагодарил охрану, взял меня под руку и повел в башню, которая была создана не иначе магией, ибо располагалась прямо внутри огромного сталагмита, помещения были словно выплавлены внутри, а посредине возвышалась винтовая лестница вверх.
— Нам не сюда, — сказал Филлин, заметив как я всматриваюсь вверх, — пройдемте, Марк, внизу гораздо интереснее.
Мы обошли громоздкую конструкцию лестницы, за ней был большой стеллаж, на нем лежали как новые свитки и книги, так и по виду совершенно древние экземпляры.
— Все маги до меня собирали местные библиотеки, их только в этой башне с десяток. Тут все, что можно было достать, от плохеньких сочинялок, до настоящих магических трактатов и гримуаров колдунов и ведьм древности, — Филя обвел рукой книги.
— Если уж Дроу говорит о древности, то мне становится страшно от сознания того, насколько давно на полки этих стеллажей упала первая книга, — я восхищенно оглядывал корешки книг, ну да, я книголюб, каюсь.
— Охо–хо, да, друг мой. Постоянно забываю, что вы человек. Сколько вам лет?
— Тридцать, — я смущенно посмотрел на Магистра.
— Дроу в этом возрасте не считаются даже разумными детьми, к ним относятся как к материалу для будущего воина или жрицы.
— У вас есть на это время, — я пожал плечами.
— Знаете, Марк, я иногда жалею об этом. Нет, вы не подумайте, я не жалуюсь на продолжительность своей жизни, но все же будь у меня семьдесят лет, а не семьсот, думаю, я бы иначе относился к… Ко всему, полагаю, — Филя замер на мгновение, — ну, не будем о грустном! Я обещал показать зверинец!
