В пассаже, неприятно напоминающем риторику Гитлера в Mein Kampf, Людвиг сравнивал евреев с Beule в австрийском обществе
[244]. Исследователи Витгенштейна до сих пор спорят, имел ли он в виду под этим немецким словом «фурункул», «прыщ», «синяк» или «отек». В любом случае понятно, что это точно не комплимент.
41
Интимная жизнь
О сексуальной жизни трех сестер Витгенштейн можно определенно сказать следующее: Гретль была фригидна и искала, как и ее подруга, принцесса Мария Греческая, помощи Зигмунда Фрейда по этому поводу. Гермина (как полагают) никогда не пробовала и отвергала даже саму мысль об этом. Сексуальную жизнь Хелены можно назвать самой нормальной из всех восьми братьев и сестер, у нее было четверо детей (первый родился в 1900 году), и она была потрясена, когда после двадцати лет брака с Максом Зальцером в 1919 году поняла, что снова беременна.
Об эротической жизни Пауля до 1930-х годов почти ничего не известно. Он знал, что когда-нибудь напишут его биографию, и, как невротически закрытый человек, делал все, чтобы скрыть от будущих исследователей все следы, и держал личную жизнь в большом секрете даже от братьев и сестер. «На самом деле, — вспоминал впоследствии его племянник Джи Стонборо, — он вел две или три жизни, а мы в семье знали только одну»
[245]. В 1950-х годах с ним связались голливудские магнаты, которые хотели снять о нем фильм. Он прогнал их, а когда к нему обратился за помощью писатель, пожелавший написать биографию его брата, Пауль ответил кратко и не очень-то помог:
Что касается биографии моего брата: на самом деле, я считаю, что Людвиг был бы против ЛЮБОЙ биографии. Биография — это бестактность. Биография без бестактности бессмысленна. Но поскольку у каждого известного человека должна быть биография, полагаю, мой брат вынужден будет перенести это унижение. В любом случае лучше, чтобы там были правильные, а не ложные факты, или, что еще хуже, просто нелепые слухи
[246].
Пауль пояснил, что он никогда бы не хотел, чтобы о нем писали биографию, разве что исключительно творческую. Не сохранилось ни одного полученного им письма (кроме писем от композиторов и музыкантов и неполного комплекта писем от Людвига). С другой стороны, личные письма все еще могут где-то храниться и найтись, хотя считается, что их уничтожили в соответствии с его желанием оставить свою жизнь в тайне. Что можно сказать о его сексуальной жизни до 1930-х? Он точно был гетеросексуален и, как можно предположить из намеков в письмах Гермины Людвигу, его привлекали женщины, и он тоже привлекал очень многих.
Венские женщины, кажется, были особенно соблазнительны в первые годы XX века, когда Пауль достиг пубертатного возраста. В путеводителе по Вене Марии Хорнор Ленсдейл они изображены так:
Внимательно рассмотрим прохожих на улицах Вены… Женщины обладают живостью славянской расы; их волосы сияют, зубки белые, как молоко; они хорошо сложены, стройные, робкие; ножки прелестны, своды ступней изумительны, в отличие от баварских гусиных лап или слоновьих ножищ пруссачек
[247].
Как пишет Джи Стонборо, у Пауля «были бесконечные любовницы, и все как одна — сброд из той или иной деревни. Слуги знали об этом, но мы в семье только подозревали. Он покупал любовницам дома»
[248]. Стонборо, вероятно, лжет, что в семье об этом только подозревали. Как тогда он узнал? Позже Джи признался: «Мне страшно не нравился Пауль, да и Людвига я, честно говоря, не любил»
[249].
Вполне возможно, что Пауль покупал любовницам дома, так нередко поступали в то время богатые венские холостяки. Не исключено (хотя тому нет никаких доказательств), что до войны он ходил к проституткам. «Женский товар в ту пору открыто предлагался по любой цене и в любой час, и, чтобы купить себе женщину на четверть часа, на час или на ночь, мужчина тратил не больше времени и труда, чем на пачку сигарет или газету»
[250]. Эти строки написал Стефан Цвейг, который относился к тому же поколению, что и Пауль, был воспитан в том же городе, у него было похожее образование и социальное происхождение. В автобиографии под названием «Вчерашний мир» Цвейг описывает вуаль псевдоморальности, которая подавляла нормальные сексуальные отношения между молодыми венскими мужчинами и женщинами и вела к буму проституции и эпидемии сифилиса в городе:
Если уж вспоминать до конца, то я не знаю ни одного товарища моей юности, кто хотя бы раз не явился к нам бледным и с испуганным взглядом: один — потому что заболел или заболеть боялся, другой — потому что его шантажировали абортом, у третьего не хватало денег, чтобы тайком от семьи провести курс лечения, четвертый не знал, где взять деньги на алименты для подсунутого ему какой-нибудь официанткой ребенка, у пятого в борделе стащили кошелек, и он не осмеливался заявить об этом
[251].
Цвейг вспоминает и о том, что предусмотрительные отцы, дабы отвадить сыновей от борделей, нанимали смазливую горничную с тем, чтобы она просветила молодого человека на практике. Узнать, использовал ли это средство Карл для Ганса, Курта, Руди, Пауля или Людвига, — невозможно, можно только догадываться.
Что касается эротической жизни Людвига, она служила предметом горячих и язвительных споров много лет после его смерти. Как и Гретль, его тревожило сексуальное возбуждение, и, прочитав «Краткое изложение Евангелия» Толстого, он был рад очень прилежно соблюдать заповеди из 4-й главы: «Не прелюбодействуй… Всякое распутство губит душу, и потому лучше тебе отказаться от плотской утехи, чем погубить свою жизнь»
[252]. В 1931 году он собирался жениться на швейцарке Маргарите Респингер при том условии, что они не будут заниматься сексом.
После смерти Людвига его факелоносцы и литературные душеприказчики скрывали в архивах доказательства, которые могли подтвердить, что он был гомосексуалом. Как одна из них написала в то время: «Если бы можно было нажать кнопку, чтобы уберечь его от любопытства людей о его личной жизни, я бы нажала эту кнопку»
[253]. В 1973 году профессор Калифорнийского государственного университета Уильям Уоррен Бартли III, минуя наследников Витгенштейна, издал о нем книгу, в которой утверждал, что во время учебы в педагогическом училище в Вене тот постоянно ходил гулять в известный парк Пратер, где «грубые молодые люди всегда были готовы удовлетворить его в сексуальном отношении. Поняв, что это за место, Витгенштейн, к своему ужасу, понял, что ему нелегко удержаться вдали от него»
[254]. После этого на голову профессора Бартли обрушился ураган упреков. К скандалу присоединился и Джи Стонборо, он пытался подать в суд за публикацию книги, одновременно отправив высокопарную статью в периодический журнал Human World, где угрожал наблевать на шляпу издателя, возмущался, что «вся книга это грязная ложь… мешанина вымысла и вздора» и называл автора «нечистоплотным и похотливым жуликом»
[255]. Возмущение Стонборо, однако, не остановило обсуждений. Рэй Монк, автор всеобъемлющей биографии «Людвиг Витгенштейн: долг гения» (1990), получил неограниченный доступ ко всем так называемым «шифрованным заметкам» в записных книжках Людвига. Среди них он нашел доказательство физических отношений с его другом Фрэнсисом Скиннером в 1937 году: «Ложился с ним два или три раза. Всегда сначала с ощущением, что в этом нет ничего неправильного, потом со стыдом»
[256]. Указывает ли это на гомосексуальные похождения Людвига с грубыми юношами из Пратера семнадцатью годами ранее — конечно, другой вопрос. К сожалению, профессор Бартли отказался раскрыть свои источники, а теперь он уже мертв, так что одни продолжают сомневаться, а другие (и главный среди них — Рэй Монк) пришли к выводу, что если навязчивые прогулки в парк и случались, то не с практическими целями, а скорее с вуайеристскими.
