Куракин выставил таймер принудительного отключения через пятнадцать минут — на тот случай, если сам этого сделать не сможет, форс-мажоры могут быть разные. Вдруг его возьмут под контроль даже по ВР-каналу? На что был способен мозг, запертый в темнице собственного безумия, не знал никто.
Он улегся, поерзав, на ложемент, поправил поудобнее шлем виртуала…
— Соединение!
И мигом провалился в ничто.
Абсолютная пустота, можно было бы назвать ее чернотой, если бы она была — но и ее не было. Он стоял посреди ничего, однако сам существовал — странным образом, при отсутствии света он себя видел. Осмотрел руки, повертел ладонями, бросил взгляд вниз на костюм и туфли…
— Зачем ты здесь? — сказала пустота бестелесным голосом, почти без интонаций.
— Покажись, — потребовал Куракин. — Не могу разговаривать, не видя собеседника.
— А существовать так можешь? — спросила бездна.
Он промолчал. Нет, так существовать он бы не смог. Но обречь на существование — да.
— Так зачем ты здесь?
— По поводу Перемещенных.
— Спрашивай, — сказала бездна.
— Ты нашел нескольких из них. Некоторые не вписываются в расчетные параметры. Кто они?
На этот раз молчала бездна. То ли не хотела отвечать, то ли вопрос был сформулирован неправильно.
— Те, кто не перемещен из других миров, кто они?
— Те, кто существует вне времени и пространства.
— Кто они такие? Как они существуют вне пространственно-временного континуума?
— Они не существуют. Они его создают.
— Боги?
— Понятия «боги» не существует, — безразлично сказала бездна.
— Это люди?
— Некоторые из них когда-то имели биологическую форму жизни. Некоторые — нет.
— Они были людьми?
— Некоторые из них были существами биологического вида хомо сапиенс.
— А остальные?
— Вы не поймете. Ваш разум сильно ограничен.
— Они уничтожимы?
— Все на свете уничтожимо. Вопрос в том — как. Для вас — никак.
— Они представляют угрозу?
— Все на свете представляет угрозу для кого-то, — философски ответила бездна.
— Мне надо их найти. И пообщаться с ними.
— Вы не можете, — сказала она. — Вы стоите на низшей ступени развития.
Ну да, ну да… Отчасти брейнфрейм прав. Считается, что человек использует только пять процентов своего мозга. По прикидкам ученых, этот изолированный мозг задействован на большую часть своей вычислительной мощности, если не на сто процентов.
— Если я не могу их найти, то что мне надо сделать, чтобы они сами вышли на меня?
Бездна молчала. Или не было ответа, или мозг просто не желал общаться с ним, более примитивным существом.
Куракин подождал некоторое время, затем морганием вызвал на экран меню интерфейса и глазами нашел кнопку выхода.
Когда перед глазами появилась надпись «Отключено», он нашарил застежки виртуала и в раздражении содрал его. Чертов мозг ничего не прояснил, а лишь больше запутал ситуацию. Ну ничего, все эти намеки и полуответы он получил в режиме свободного общения. Посмотрим, как эта полужелезяка запоет, когда получит их в виде управляющих проекций и М-последовательностей, обязательных к выполнению. Добрая воля и попытка общения в таком режиме взаимодействия отсутствует. Зато и результата больше. А пока надо посмотреть, что там дал Половинцев, и подумать, что делать дальше…
— Итак, господа стажеры, какие соображения? — Иван повернул к нам экран планшета. — Можете не стесняться, устроим мозговой штурм. Я дал вам время ознакомиться с информацией, теперь давайте поработаем немного головой, а то в последнее время вы просто в нее ели.
— Штурм института или проникновение в него отпадает, значит артефакт сам по себе отменяется, — сказал я. — Слишком серьезные меры безопасности, потом описание хранилища… Проще «Первый Русский Имперский» обнести, чем попасть туда с боем или тайно. Тем более даже если мы незаметными, что просто невероятно, проходим все защитные системы и оказываемся у двери, ее открыть нереально.
— Ты выступаешь скептиком? Хорошо. Здесь я с тобой согласен. Заставить врага самому эвакуировать артефакт?
— Каким образом? Хранилище находится в бункере, бункер — в подвале, все это рассчитано на противоатомную защиту, так что каким-то образом сподвигнуть их на эвакуацию и вывоз артефакта бесполезно.
— Меня вот что интересует, почему один-единственный артефакт находится в хранилище? — спросила Анька. — Я так и не поняла.
— Ну там не столько артефакт, сколько комплекс наблюдения за ним и обработки полученных данных, — сказал Иван. — Просто для удобства поместили все вместе.
— Значит, раз нам к нему не подобраться, нам нужен кто-то, кто хорошо его знает. Займемся старым добрым киднеппингом, — констатировал я.
— Здравая мысль. Но вот кого? — Иван испытующе глянул на нас с сестрой.
— Того, кто в курсе, естественно. И не мелкую сошку. Вот этих, — я пометил пальцем на экране больше половины списка, — можно не трогать.
— Это почему? — спросила Анька.
— Ну судя по их досье, они спокойно выходят за периметр, идут домой или не домой, бухать по барам, по бабам или где там еще шляться, и их не сопровождает вооруженная охрана. А значит, они не являются носителями гостайны такого уровня, который нам нужен.
— Соображаешь, — хмыкнул Иван.
— Так во всех учебниках это написано. А следовательно, нам нужен секретоноситель.
— Ну Куракин отпадает, — Иван в свою очередь ткнул пальцем в список на экране планшета. — Во-первых, у него охрана чуть ли не лучше государя Императора, а во-вторых, доступ к его телу вызовет нездоровую реакцию у всех власть имущих. В том числе и Государя. Так что этого не трогаем.
— Хорошие у тебя базы, Иван, — хмыкнул я, вспомнив подробные и дотошные досье.
— Ну они все оплачены золотом. Полновесным, имперским, в слитках с орлом. Как заплатил, так и получил, зато теперь у нас есть данные, которые, как я подозреваю, ушли из Тайного Приказа — там тоже деньги любят как и мусора, только ноликов побольше. Ладно, не отвлекаемся. Куракин отпадает. Тогда кто?
— Сам и ответил, у кого охранников больше — тот и цель, — сказала Анька.
— Итак, у нас тут есть пятеро, — Иван щелкнул по бликанувшему от возмущения таким обращением экрану планшета.
— Ученый, два инженера, начальник СБ Института — зам по режиму, и зам по хозяйственным вопросам, — продиктовала Анька.
— Ну думаю, режимника и завхоза следует исключить из списка, — сказал я. Режимника — понятно почему, он ни хрена не знает, а завхоз знает очень много, но не по нашей теме.
