— Думаешь, разговор записывался? — нахмурился Грегори. — Ну, тут и компьютера не надо.
— Нет, я о другом. — Варламов уже пожалел, что заговорил на эту тему. — Можно ли как-то фиксировать всё, что любой человек скажет в любом месте?
— Гм, — в голосе Грегори прозвучало удивление. — В принципе это возможно, только надо везде поставить микрофоны. Сейчас есть размером с молекулу. А мощность современных компьютеров позволяет обработать любой объём информации. Уже давно все разговоры по телефонам, а также обмен информацией через Интернет контролируются. Раньше компьютеры выискивали ключевые слова, говорящие о потенциальной угрозе, а теперь анализируют и общий смысл. Никто не хочет повторения ситуации перед Третьей мировой, Придёт время, и контролировать будут даже мысли. Не хотел бы я тогда жить.
И Грегори резковато рассмеялся.
— Да уж, — вздохнул Варламов. — Ладно, я пойду.
Он встал и направился к лестнице, чувствуя на спине взгляд Грегори.
На этот раз Джанет не предложила сесть. Раскачивалась в кресле, не глядя на Евгения.
— У меня болит голова, Юджин. Уйди, пожалуйста. Если надо что-то сказать, подожди до завтра, ладно? Спокойной ночи.
Варламов и не подозревал, что может так обидеться: в голосе Джанет прозвучала откровенная враждебность.
— Конечно, Джанет, — губы плохо слушались его. — Спокойной ночи.
Он ушёл. Не стал принимать душ, лёг на кровать и закрыл глаза. От отчаяния хотелось плакать. Все ополчились против него: белые призраки, обходительный японец, с обидной лёгкостью скрутивший ему руки, отчуждённый и подозрительный Грегори, а теперь и Джанет… Да, Морихеи прав — бесконечная война идёт между людьми. Неужели единственное утешение — любоваться прекрасным в перерывах между сражениями? Как звали этого юношу, игравшего на флейте перед последним боем? Кажется, Ацумори. Но, наверное, у него были родители и друзья, а может быть и возлюбленная. У него было за что сражаться, пусть и погиб в какой-то мелкой феодальной распре. А за что сражаться ему, Варламову? Разве только за свою шкуру. У него никого нет, и он никому не нужен. Так не всё ли равно, кто получит этот проклятый секрет? Пусть цзин приходят и берут, если хотят.
…Он ковыляет по комнате взад и вперёд, боль простреливает позвоночник. Морихеи — это надо же, какую хитрую лису подослали! Юджину невдомёк, как много этот японец мог выведать… Хватит ждать, пора действовать! Грегори останавливается у компьютера — экран вспыхивает равнодушным голубым светом. Опираясь одной рукой о стол, другой активирует шифровальную программу и набирает электронный адрес в Атланте.
…Она спит, наконец-то смогла заснуть. И — о горе! — опять тот же сон. Жёлтая роза в снежной пустыне — ветер уже не несёт её, вмёрзла в сугроб. Лепестки пожухли, цветок погибает. Она склоняется над ним и горько плачет, в бессилии глядя, как розу засыпает снегом.
…Морихеи ведёт машину по Атланте, слева остаётся здание Временного конгресса — под белым куполом один круговой ряд колонн. Морихеи перестраивается в другой ряд, движение оживлённое, над городом голубое безоблачное небо. Сворачивает с магистрали, машина спускается по виадуку, огибая здание Института глобального управления. Сверху видно, что здание представляет собой огромный круг, а его внутренние корпуса образуют необычный крест: перекладины скошены назад, как крылья скоростного истребителя.
Здание имеет форму Креста мира.
Морихеи сворачивает к сектору Великого Китая. Пандус раздваивается: направо — к главному входу, прямо — уходит в туннель. Морихеи едет прямо, дневной свет сменяется полутьмой. Проезжает поворот в подземный гараж, туннель поднимается, вокруг снова приглушённый свет дня, треугольный дворик окружён высокими стенами.
Морихеи останавливается у служебного входа и смотрит на часы, ещё пять минут. Разглядывает клумбы и декоративный кустарник — цветы чересчур ярки, а кусты слишком аккуратно подстрижены.
«Не в моём саду ли
Ныне опадают
Белые цветы душистой сливы?
Или с высоты извечной неба
Снег струится, падая на землю?»
[8]
Время!
Морихеи выходит из машины, поднимается по трём ступеням и, едва трогает дверь, та бесшумно отодвигается. В холле чёрный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Морихеи идёт к проёму коридора, на стенной панели загорается стрелка и бежит вперёд. Морихеи следует за ней, коридор по-прежнему пуст.
Неизвестно, сколько глаз — человеческих и электронных — наблюдает за ним.
Жёлтая стрелка замирает у двери, Морихеи останавливается. Дверь такая же, как другие — массивная, из тёмного дерева. Морихеи с невозмутимым видом ждёт окончания процедуры идентификации. Наконец дверь открывается, и он входит.
Комната лишена окон и мебели, её наполняет холодный белый свет. Впереди возвышение с двумя скамеечками. Над ним — плазменная панель с изображением мужчины в чёрном халате. Красивое надменное лицо, волосы до плеч, золотой пояс украшен пластинками из нефрита. Мужчина бос, а в руке у него меч.
Морихеи кланяется изображению Сюань-У, известного также как Повелитель Севера и Тёмная Воинственность. Затем садится на пол и ждёт.
Открываются двери справа и слева, входят двое в свободных одеждах: один в белой, а другой в чёрной. Если не считать одежды, оба выглядят одинаково: церемониальные косички, бесстрастные лица. Морихеи улыбается про себя: излюбленная игра в Ян и Инь, какой маскарад в государственном учреждении!
Он встаёт и после обмена рукопожатиями возвращается на место. Его собеседники садятся на скамеечки по обе стороны от изображения Сюань-У.
— Мы ознакомились с вашим докладом, — говорит фигура в белом (разговор идёт по-английски). — Благодарим вас. Мы только хотели уточнить некоторые детали. Необходимость в этом возникла, поскольку наши эксперты получили некачественные записи встречи.
Морихеи кланяется некой точке между человеком в белом и человеком в чёрном. Со стороны это выглядит как поклон Тёмной Воинственности.
— Прошу прощения. Но вы поручили установку и демонтаж камер своему специалисту. Я справился бы с этим лучше. Хотя не исключаю, что и тогда могло проявиться то внешнее воздействие, о котором я писал в докладе, и записи были бы испорчены.
Фигура в чёрном слегка меняет позу.
— Вы всерьёз полагаете, что кто-то из Владык, наподобие нашего покровителя, — человек кланяется изображению Сюань-У, — заинтересован в судьбе этого юноши?
Морихеи пожимает плечами:
— Это лишь моё ничего не значащее мнение. Вы можете поручить проверку вашим экспертам, без сомнения более опытным. Но при личной встрече я осмелюсь добавить кое-что ещё. У меня почти не осталось сомнений, что он побывал на границе Сада и получил помощь оттуда.
