У него было лицо с двумя глазами, но без бровей. А там, где должны быть брови, — два костяных выступа, твердых, темных, блестящих. Грива каштановых волос с белыми прожилками. Широкий рот с пухлыми губами, но губы неестественно яркие, приподнимались с краев, обнажая острые, белые, похожие на клыки зубы. И все же от человека в нем больше, чем от зверя. На лице застыла душевная мука, а это очень по-человечески. Он дал Мусорщику указание начать подъем на борт.
Когда машина, выполнив задание, вернулась на место у корпуса корабля, он открыл люк в полу, втащил тело и осторожно освободил его от скафандра. На шлеме было по трафарету написано имя:
ХУРКОС...
...Он в большом соборе. На свечах в серебряных подсвечниках трепещут красные языки пламени.
Белина мертва. Никто уже больше не умирает, но Белина мертва. Редкий случай. Ее разорвало находившееся у нее во чреве чудовище. Доктора ничего не смогли поделать. Когда нельзя возложить вину на других людей, остается обвинять единственную сущность:
Бога. Трудно было найти храм, ибо верующих в эти времена осталось мало. Но один все-таки нашелся. Там, как положено, была святая вода, окропленный жертвенной кровью алтарь и горстка древних христиан — древних, потому что они отказались от искусственного бессмертия, предложенного Комбинатом Вечности: они старели.
В большом соборе...
В большом соборе он перебирается через ограду алтаря и вцепляется в огромное распятие. Он стоит на коленях и, поскользнувшись, трижды падает на пол, на его покрытых густой шерстью руках выступают синяки. Затем, зацепившись пальцами за деревянные складки набедренной повязки, он, рыдая, подтягивается.., орет что-то в ухо... Но ухо деревянное. Оно лишь отражает его проклятие.
Внизу мерцают свечи.
Он начинает раскачиваться, пытаясь своим весом опрокинуть Бога. Сначала это ему не удается. Он плотнее обхватывает голову истукана ладонями. Голова, с треском оторвавшись от плеч, летит вниз...
Потом он опрокидывает и тело.
Он падает вместе с распятием.
Звучит сирена, появляются санитары. Последнее, что ему запомнилось, — это старик христианин, который, подняв и соединив две разбившиеся половинки божественного лица, что-то бормотал себе под нос...
* * *
Он отпрянул от Хуркоса и затряс головой, пытаясь освободиться от наваждения. Это же сон незнакомца — как он мог присниться ему?
Хуркос открыл глаза. Блестящие угольки, черные жемчужины, таящие множество секретов. Его рот сильно пересох, и, когда он попытался заговорить, на растрескавшихся губах выступила кровь. Тот, который не помнил своего имени, принес воды. Наконец Хуркос произнес:
— Значит, не получилось.
Голос у него был глубокий, привыкший командовать.
— Что — не получилось? Что это ты вздумал прогуливаться в открытом космосе? Хуркос улыбнулся.
— Пытался покончить с жизнью.
— Самоубийство?
— Да, так это называется. — Он отхлебнул еще воды.
— Потому что умерла Белина?
— Откуда ты?.. — начал было Хуркос грозным голосом, но тут же осекся:
— Видимо, я тебе сказал.
— Нет. Каким-то образом я смог проникнуть в твои видения. Может, ты мне объяснишь, что это значит?
Хуркос на мгновение пришел в замешательство.
— Я телепат. Иногда могу внушать, иногда — реже — читаю мысли. Очень ненадежный дар. Внушение мне удается, только если я сплю или в момент стресса.
— Но почему же ты оказался там без корабля?
— После того как меня выпустили из больницы — после смерти Белины и происшествия с распятием, — я нанялся грузчиком на “Космический вихрь”. Когда мы довольно далеко отошли от космических трасс, я спустился в трюм, отключил в герметической камере сигнализацию и покинул корабль. Меня не хватятся, пока не придет время платить жалованье.
— Но зачем ты надел скафандр? Без скафандра было бы быстрее.
Хуркос печально улыбнулся.
— Наверное, я на что-то все же надеялся. Как показывает практика, мы от всего можем оправиться. — По его виду трудно было сказать, чтобы он оправился. — Но зато мой дар больше не действует. Я не могу прочесть в твоем сознании имени.
Тот, который не знал, кто он такой, немного помедлил, прежде чем ответить.
— Ты не можешь прочесть имени.., потому что у меня его нет. — Он вкратце рассказал о том, как проснулся, ничего не помня, и о том, что увидел на корабле.
Хуркос оживился. Появилась некая загадка, решая которую он мог утопить свое горе и развеять уныние.
— Нам нужно хорошенько обыскать эту посудину. Но сначала тебе нужно дать имя.
— Какое?
— Как тебе нравится — Сэм? Так звали моего друга.
— Мне нравится. А кто был этот друг?
— Пес, которого я купил в Каллилео.
— Спасибо!
— Он был породистым.
Со вступительной частью было покончено, и Сэм не мог больше сдерживать своего любопытства.
— Теперь у нас обоих есть имена. Мы знаем, что я человек. А кто же ты такой?
Хуркос явно был ошарашен этим вопросом.
— Ты не знаешь, кто такие +++++?
— Нет. Возможно, я слишком заспался. Наверное, я заснул до того, как появились +++++.
— Тогда ты заснул тысячу лет назад — ну и крепко же ты спал!
Глава 3
Хуркос, прошагав по узкому коридору, вошел в головной отсек.
— Ровным счетом ничего! — недоумевающе произнес он.
За шесть часов поисков они успели перевернуть все вверх дном и заглянуть во все углы. Никаких зацепок. Правда, за это время Сэм заполнил некоторые пробелы в своем образовании: Хуркос поведал ему историю +++++. Это началось более тысячи лет назад, когда человек решил произвести на свет других людей с помощью контейнеров на полугидропонической основе — искусственных утроб, которые из донорской спермы и яйцеклеток формировали младенцев. Но после многочисленных попыток ничего стоящего не получилось. Эксперимент ставил целью появление людей с особыми психическими способностями, которых можно было бы использовать как военное оружие. Иногда казалось, что цель очень близка, но истинного успеха достичь так и не удалось. Когда наконец ученые поставили крест на этом проекте, на руках у них оказалось пять сотен детей-мутантов. Но к тому времени люди наконец сложили оружие и протянули друг другу руку дружбы. Большинство из них видели в искусственных утробах отвратительное детище гонки вооружений, а на детей +++++ взирали с жалостью и стыдом. И когда правительство намекнуло, что всех +++++ следует тихо и безболезненно усыпить, это вызвало бурную реакцию общественного протеста. Хотя людьми их и не считали, большинство населения содрогнулось при мысли о хладнокровном массовом убийстве лишь через несколько месяцев после установления Вечного Мира. +++++ остались жить, через пятнадцать лет закон предоставил им равные права со всеми прочими гражданами Империи. Еще век спустя они обрели их в действительности. Они заключали браки и производили себе подобных, а порой их дети были абсолютно нормальными людьми. На сегодняшний день +++++ было четырнадцать миллионов — всего одна восьмая процента населения галактики, но они жили, дышали и были счастливы. И Хуркос был одним из них.
