— Вот и все, — тускло сказала Селина. — Больше ничего сделать нельзя. Но неужели это сойдет мне так легко?.. Что же, летим назад.
Приют встретил их, весь облитый лунным сиянием. Оба рога Белухи — левый, острый, и правый, притупленный — светились холодным белым светом. Когда вошли в дом, вторая дверь оказалась открыта. Селина тихо вошла в нее, а следом Илья.
Это была веранда с большими окнами. Сияние Луны и горных снегов здесь было почти нестерпимо. Селина медленно подняла руки к плечам, расстегнула застежки, и платье упало к ногам. Больше на ней ничего не было, тело светилось молочным светом. Илья облизнул пересохшие губы.
— Теперь возьми меня, Илья, — прошептала она. — Мое тело стосковалось по тебе.
— А те язвы?.. — однако Илья уже быстро раздевался. Его трясло от желания.
— Они растаяли без следа в том сиянии. Пусть свет холодный, но он невыносим для исчадий тьмы. Только, Илья… в первый раз я должна смотреть на Луну.
— Садись ко мне на колени.
На веранде был диван, Илья сел и привлек на себя Селину. И его тело стосковалось по ее гладким округлостям. Он застонал, настолько сладостно было войти в нее.
Тело Селины было словно наэлектризовано — оно льнуло к телу Ильи, отзываясь трепетом на его движения и пробуждая в нем будто всплески пламени. Они нарастали, все ослепительнее сиял нимб распущенных волос вокруг головы Селины, и вдруг оба огня — внутренний и лунный — слились во вспышке безумного наслаждения…
Отдышавшись, Илья пробормотал: — Такого я еще не испытывал.
— И я, милый, — задыхаясь, сказала Селина. — Теперь бы доползти до постели…
Сон был глубок и беспробуден, но что-то вдруг безжалостно вырвало его из сна. Илья с трудом сел.
Селины не было рядом!
Он бросился к двери и распахнул ее. Луна спустилась ниже, однако все еще ярко освещала горы. Прежде многоцветные, альпийские луга были серыми в этом свете. Стало видно, что по ним вьется тропка — и по ней к вечным снегам уходила Селина.
В грудь будто воткнули и провернули раскаленный нож. Как был, голый, Илья бросился следом. Было не холодно, ни ветерка, но опять будто снежные вихри заскользили по склонам вниз. Вот они достигли Селины, закружились вокруг, а потом ринулись к Илье. В этот раз они не были безмолвны, зловещий шепот слышался со всех сторон, и двигаться стало трудно — словно холодные простыни пеленали руки и ноги. Все же он продирался вперед, пока будто не уперся в стену.
В отчаянии поднял глаза: белый высокий призрак стоял рядом Селиной и вытягивал руку открытой ладонью вперед. «Стой!» — приказывал этот жест.
Илья собрал все силы. Он будто выдирался из чего-то неимоверно вязкого, движения были чудовищно затруднены… Внезапно освободился и поспешил вперед, а белые призраки разлетелись в стороны. Он вмиг оказался рядом с Селиной.
Снова та женщина! Но теперь прическа, будто клубок змей. В глазах лютое янтарное пламя. Лицо яростное, а в руке черный бич.
— Отпусти мою жену! — потребовал Илья.
Губы женщины стали складываться в презрительную улыбку, но тут она глянула за спину Ильи, глаза расширились, а лицо вдруг приняло спокойное выражение. Селина тоже оглянулась.
— Ох, Илья! — растерянно сказала она.
— А что ты сделаешь? — холодно спросила женщина. — Полезешь в драку? Мое могущество слишком велико для тебя. И не волнуйся, твоя жена вернется.
— Я не стану драться с тобой, — сказал Илья. — Но последую за вами.
Женщина в упор поглядела на Селину: — Он не может присутствовать, когда мы… — Она осеклась. — Прикажи своему мужу уйти!
Селина глянула исподлобья: — Нет! Я не имею над ним такой власти. И ты знаешь, что сейчас он может последовать за тобой куда угодно. Отпусти нас, иначе я разорву уговор!
Женщина вздохнула, и неожиданная нотка печали послышалась в этом вздохе. Она наклонилась к Селине и что-то прошептала. Та молча кивнула.
Снова рать белых призраков заспешила к снегам в вышине, а самый высокий и грозный исчез, словно и не было.
— Ох, Илей! — снова прошептала Селина. — Что ты наделал? Идем, и быстрее.
Пальцы ее были почти неощутимы, и снова будто электрический ток пробежал сквозь тело Ильи. Он повернулся…
И увидел самого себя — невдалеке, распростертым на бесцветном лугу. Лицо белое и неподвижное, а руки раскинуты и стиснуты в кулаки.
— Без подготовки это очень опасно, — прошептала Селина, и слезы текли по ее щекам. — Нас учат долго. Посты, тренировки, и даже так у меня получилось только недавно.
Илья будто плыл за ней над тропой, и казалось, вот-вот растворится в лунном сиянии. Вдруг Селина обернулась, крепко обхватило его, и увлекла за собой на землю. Ощущение небывалого восторга, полного слияния… — всё так ослепительно и невыносимо, что оборвалось в тот же миг. Его опять словно туго спеленали, и с огромным трудом открыл глаза.
Селина привстала рядом — тоже нагая, упираясь локтем в цветы.
— Милый Илей, — прошептала она. — Ты даже вышел из собственного тела, чтобы последовать за мной. Но больше не пытайся так делать. Здесь, в Саду, все очень пластично, только потому это сошло тебе с рук.
Хотя лежали голые на траве, холодно не было — напротив, трава и цветы будто ласкали тело.
— Кто она? — все еще с трудом спросил Илья. — Мне показалось, в этот раз явилась другая.
— Она пришла в другом своем обличье, ужасной Гекаты. Древние Владыки еще медлят в потаенных уголках мира. Я недооценила ее мощь. Без тебя я бы пропала.
— Не вернулась бы ко мне?
— О, вернулась бы! — холодновато рассмеялась Селина. — Но не только к тебе. Я вернулась бы полностью Селайной, вакханкой с жаждой неистовых наслаждений. Одного мужчины мне было бы мало. И на этот раз не выдержал бы ты.
— Да уж, — пробормотал Илья.
Наконец он как будто вернулся в себя. Ласковые касания травы, будто налитые лунным светом груди Селины, ее теплое дыхание на лице — вожделение нахлынуло на него горячей волной.
И он снова овладел ею — на мягкой траве и смятых цветах, и на этот раз земля поплыла под ними, а сил осталось только на стон…
В конце концов, они вернулись в приют. Луна скрылась за горами, будто и она устала, но в свете ярких звезд (их было заметно больше, чем на привычной Земле) тропка была хорошо видна.
— Да, — вспомнил Илья, — ты несколько раз назвала меня «Илей». Почему?
Селина помедлила: — А мама тебя так не называла?
— Пару раз. Но я не обратил на это внимания.
— Ты немного толстокожий, Илья, — рассмеялась Селина. — Я бы непременно спросила. Илей — твое истинное имя, как у меня Селайна. В старинной былине калики перехожие так обращаются к Илье Муромцу. Меня иногда забавляло, ну какой из тебя Илей? А сегодня оказалось, что это действительно так.
