Илья встает — почему-то это дается с трудом, — и натягивает джинсы на голое тело. Точно так же надевает рубашку, неловко застегивая пуговицы. Силуэт движется в гостиную, и Илья следует. В дверях сердце трепыхается, а потом опять начинает биться ровно.
В гостиной сумрак, почему-то нет отсветов из окна. Зато темный силуэт облекается слабым сиянием. Опять та рогна!
«Ты спишь, но ты в ином сне, — голос раздается прямо в голове, как бывает при безмолвной речи рогн. — Ты слишком погрузился в радости жизни, я с трудом достучалась до тебя. Как бы эта беспечность не привела тебя в Темный чертог прежде времени. Пожалуй, тебе следует познакомиться с его хозяевами поближе».
«Как? — Илья слышит свой голос как-то со стороны. — Селина говорила, что Темный чертог более недоступен».
Рогна смеется бесплотным смехом: «Это не совсем так. Верно, что в Темный чертог попадают только по особому приглашению. Лишь однажды явился незваный гость, и сделано все, чтобы это не повторилось. Чертог более не видим даже для меня. Но его хозяин слишком высокомерен, и всегда что-нибудь упустит. Тайша!..»
Рысь встает со своего места, и у Ильи слабеют колени. Рысь упруго встает на высоких лапах, а… вторая Тайша остается лежать на своем матрасе.
«Она теперь тоже в тонком теле, — говорит рогна. — Нюх у рысей хуже, чем у собак, но я не смею пригласить Псов, их время еще не пришло. Ничего, Темный чертог смердит по всем мирам как крысиное логово. Тайша, вынюхивай пристанище Проклятой!»
«Той, кто выбрала ходить сама по себе? Той, кто не подчиняется великой Бастет?»
[7]
«Именно, — рогна глядит на Илью. — Бастет ныне одна из Владык животного мира».
Тайша садится на задние лапы и начинает медленно поворачивать голову.
«Я нашла путь. Только он ведет в пустоту».
«Иначе не может быть. Идемте, здесь недалеко. Темный чертог один, но одновременно существует под всеми большими городами мира. Илья, в этом состоянии ты можешь безбоязненно взять меня за руку. И тебе, Тайша, я не причиню вреда».
Рогна берется за ошейник Тайши, а другую руку протягивает Илье. Будто медленный электрический разряд пронизывает тело, и вдруг делается совершенно темно.
Его тянут за руку, и Илья делает шаг. Он словно скользит куда-то по черному льду, и будто зловонный ледяной ветер пронизывает его до костей…
«Мы пришли, — звучит в меркнущем сознании. — Пользуемся только безмолвным языком рогн».
Тусклый багровый свет. Высокие стены — похоже, из черного мрамора. Пол в черно-белую шахматную клетку, с диковинной мебелью. Причудливые темные цветы в вазонах, и в сердцевине каждого цветка тлеет багряный огонь. За большим столом сидят пятеро.
«Нас не видят и не слышат, — „говорит“ рогна. — Мы под защитой Бастет, покровительницы кошачьих, кто охотится в темноте. За столом неразлучная троица, хотя на деле они редко собираются вместе: Рарох, Темный воин и Лилит. Ее еще называют Проклятой, иногда она принимает облик огромной кошки, но не признает ничьей воли, кроме своей. Ануп тебе уже знаком, а его подругу зовут Халь».
Как будто есть кто-то еще: темная завеса отделяет часть стола, и оттуда доносится чье-то мерное дыхание. Но рогна не смотрит в ту сторону. Стол уставлен яствами.
— Я приветствую вас, смертные, — тяжко говорит Рарох, поднимая бокал. — Мы редко приглашаем в Темный чертог людей, они слишком измельчали. За то, чтобы вы помогли это изменить.
Он пьет, а следом и остальные. Халь покачивает бокал в тонких пальцах:
— Приятное вино. И необычный вкус, что это за аромат?
— Вино из темного винограда, — любезно отвечает Лилит, — политого человеческой кровью. Многие стремятся служить нам, но мало на что годны. Хоть их кровь сгодится.
— И печень тоже, — темный воин указывает на блюдо с дымящимся мясом. — Угощайтесь.
Илья судорожно глотает, как бы его не вырвало прямо в Темном чертоге.
Ануп пьет вино крупными глотками и вытирает губы рукой. Халь негодующе глядит на него:
— Простите его. Он рос в приюте, и хорошим манерам там никто не учил.
— Понятие хороших манер относительно, — насмешливо говорит Рарох. — Ешьте.
Он глядит, как приглашенные едят. Ануп неловко орудует ножом, его подруга управляется с ножом и вилкой гораздо лучше. Некоторое время все едят молча, запивая вином. Потолок постепенно наливается красным светом, у стены обрисовываются какие-то фигуры, начинают звучать аккорды странной жутковатой музыки.
— Вы можете спрашивать, — наконец говорит Рарох. — Пусть вы не добились успеха, но живущие ныне вообще не способны на действия.
— Хотел спросить, — на этот раз Ануп догадывается воспользоваться салфеткой. — Зачем я должен гоняться за этим… золотоискателем?
— Это один из потомков Евгения Варламова. Наш Повелитель, — Рарох почтительно кивает в сторону темной завесы, — увидел, что в неком варианте будущего они представляют серьезную угрозу для нашего Плана. Это был маловероятный сценарий, однако, к сожалению, реализовался именно он. Была построена Великая северная магистраль, возникла Северная федерация, а следом и Всемирная.
— А как хорошо все было задумано, — Темный воин со стуком кладет нож. — На юге тоталитарный Китай с тайной политической полицией цзин. На севере новая Российская империя. Между ними аморфный Российский союз, а на Американском континенте мешанина из провинций и территорий. Наши храмы Трехликого, как черные цветы, распускались уже повсюду. Казалось, вот-вот возникнет всемирная империя, и наш Повелитель посадит на трон своего избранника. И вдруг — Огненный цветок, всеобщий телячий восторг по поводу объединения, и Всемирная федерация, даже без единоличного правителя. Все приходится начинать заново.
— Не совсем так, — тихо смеется Лилит. — Ты забыл закон о Великом пределе, хотя тебе говорили. Все должно дойти до своего предела, и тогда совершится великий поворот в противоположную сторону. Разве не видно, что люди устали от слюнявого добра? Что новомодным церквям предпочитают дворцы наслаждений? Я столько тружусь над ними, а ты вздыхаешь о несбывшихся возможностях. Огромные возможности открываются именно теперь.
Рарох медленно кивает:
— Я склонен согласиться с сестрой. Многое уже подготовлено. Ради сексуальной свободы люди с радостью забудут о духовных потугах. Мы оба приложим все усилия в этом направлении. А твое дело, — он кивает Темному воину, — готовить тех, кто будет пасти стадо железным посохом. Тебе помогут Ануп и Халь, они не заражены прогнившим добром.
Темный воин небрежно постукивает пальцами по рукояти меча:
— Как я понял, отдельные личности теряют значение. Но что все-таки делать с этим очередным Варламовым? Он определенно получает помощь, и в этом явно кроется какая-то цель.
