— Поеду, посоветуюсь с госпожой Ассоль, — как-то сказала она. — Доктора не находят никаких отклонений. И у тебя все оказалось в порядке. А со всякими медицинскими уловками… не хочу.
Вернулась расстроенная, упала на постель и заплакала. Между всхлипываниями сказала:
— У меня не будет детей! Дело не в здоровье, какая-то преграда на тонком уровне. Даже госпожа Ассоль не сразу разглядела. Она тоже была огорчена, а потом посоветовалась, уж не знаю с кем, и сказала — так лучше для тебя и для всего мира. А мне плевать на мир, я хочу выносить ребенка от тебя! Кто-то со мной очень жесток.
Она заплакала навзрыд, и Илья сел рядом, утешая и гладя по волосам. Немного успокоившись, Селина горько сказала:
— Я еще подшучивала над тобой, насчет пользы умеренности. А оказывается, это я обречена на воздержание, мне никогда не прижать к груди собственного ребенка… Хотя знаешь, госпожа Ассоль сказала странную вещь. Что у меня все-таки будет дочь, но не телесно, а в духе. Не понимаю, да и не хочу понимать. За что меня так обидели?
Так что несколько дней ходила как потерянная, о чем-то думая. А потом сказала:
— Илья, чем мы все-таки будем заниматься? Как я понимаю, Хель-гейт и другие твои предприятия прекрасно функционируют и без тебя. Самоуправление трудовых ассоциаций, как ты это называешь. Заказник на Катуни… ну, там нужны только деньги, а энтузиастов хватает. Хотя надо бы наведаться, как там Тайша? Но по большому счету, этого мало. Ведь госпожа Кэти надеялась на нас.
Тот разговор совсем забылся: хлопоты с рудником, да и учеба. А вот бедной Селине нечем себя занять. Видно, что руки совсем опустились… И тут осенило.
— Ты знаешь, в перерыве между делами я заглянул в школу Усть-Неры. Мы ведь набираем квалифицированных специалистов, и им важно качественное образование для своих детей. А в Усть-Нере со старшими классами проблема. Учеников мало, и хороших преподавателей для них нет. Приходится учить дистанционно, а на психологии нам говорили, что детям важны живые учителя. Что если мы будем дополнительно финансировать обучение в старших классах, чтобы школа могла пригласить хороших педагогов? Ты что-то рассказывала о школах Розы мира.
— Интересно… — задумалась Селина, — Лицейские классы? Надеюсь, ты поделишься доходами, чтобы в них могли платить по высшей ставке?
— Нет проблем. Я уже думаю, что можно сделать для благоустройства Усть-Неры, а то ее порядком запустили. Половина налогов остается в местном бюджете, и плательщик имеет право участвовать в их распределении.
— Если не возражаешь, я займусь школой, — лицо Селины просветлело. — Я в детстве хотела стать учительницей, но многие родители не желают, чтобы их детей учила рогна, и это не получило распространения. Естественно, кроме школ Розы мира. Жаль, их появилось не так много, как мечтал Даниил Андреев, но кое-что можно позаимствовать. Курс религиозных дисциплин, например. Не хочешь попробовать вести его, твой будущий диплом это позволит?
— Гм, — сказал Илья. — Вот уж не мечтал стать школьным учителем. А вообще, мы могли бы запустить обширную школьную программу и вне Усть-Неры…
— Скажем, создать фонд имени Кэти Варламовой, — подхватила Селина, и ее глаза загорелись. — Финансировать гуманитарные лицеи, а может быть детские сады и школы. Завтра же проконсультируюсь в институте рогн, какие предметы они сочтут полезными для обычных детей, и будем разрабатывать программу. А ты поговори в университете, у них должны быть связи с педагогическими вузами…
Так что Селина с головой погрузилась в учебные дела. В Усть-Неру сопровождала реже, и приходилось вспоминать о пользе умеренности. Только ночи ново- и полнолуния оставались неприкосновенными. Однако зимой съездили вместе, и на обратном пути забрали Тайшу.
— Она нагулялась, — со смешком сказала Селина. — Рыси воспитывают детенышей всего год, а дальше они живут самостоятельно. Похоже, Тайше за два года надоела дикая жизнь.
Рысь теперь обычно сопровождала Селину — и в Триумфальные сады, и при появлении на людях. На церемонии открытия очередного лицея Селина — с изумрудом на груди и грациозной большой кошкой у ног — неизменно производила фурор и становилась звездой новостей.
В поездках и учебе миновал год, а потом еще один…
Университет, к своему удивлению, закончил с отличием, и во время ужина в ресторане Селина спросила:
— Ну а теперь что? Будешь поступать в магистратуру?
— Нет, — покачал головой Илья, — наука меня особо не привлекает. Университет дал навыки систематической работы, а дальше можно учиться самостоятельно. Но и в работы на Хель-гейт глубоко вникать не хочу, неохота позориться перед специалистами. Я о другом подумываю. Осенью в Усть-Нере выборы мэра, а я уже так задействован в делах города, что хочу попробовать. Почему бы не испытать себя в качестве мэра? Ты там попечительница лицея, и вообще первая леди города, это даст мне дополнительные голоса.
— Ну, милый, — рассмеялась Селина. — Не думала, что ты такой меркантильный. Не обижайся, я шучу. Но ты забыл про одну вещь. Налей мне шампанского, пожалуйста.
Когда налил, Селина подняла бокал:
— За нас! За нашу свободу! Ты совсем забегался и позабыл, что истекли пять лет нашего брака.
— За тебя! Извини, я действительно забегался. — Илья отпил, но вдруг нашло сомнение. Он покрутил бокал. — А почему ты говоришь про свободу?
— Ты и это забыл? — опять рассмеялась Селина. — Мы давали друг другу обеты на пять лет. Сегодня они истекли. Ты теперь свободный мужчина.
— Что? — Илья со звоном поставил бокал, а Селина покачала головой:
— Пожалей ресторанную посуду, милый. Ну как, начнем делить имущество?
— Еще чего! Я не собираюсь отпускать тебя!
Но стало неуютно, и голос дрогнул: — Ты… действительно хочешь расстаться со мной?
— А ты?
— Нет! Я люблю тебя больше, чем прежде. Давай продлим брак.
— Ну, — тихо рассмеялась Селина, — вначале о любви и речи не было. Так, брак по расчету, по настоятельной рекомендации госпожи Ассоль. Но с тех пор мне пару раз показалось, что ты меня действительно любишь.
Илья хмыкнул: — Всего-то пару раз?
— Ну, может чуть больше. И знаешь… пожалуй, я и на этот раз приму твое предложение. Пусть это будут еще пятнадцать лет.
— А почему только пятнадцать?
— Да так… — Селина как будто слегка помрачнела. — Когда-нибудь объясню. Но и тогда мы сможем продлить брак. Ты согласен?
— Да, Селина! И давай в этот раз отметим это торжественнее. В первый раз у тебя и свадьбы-то не было.
— Пожалуй. Собственно, продление обетов и считается настоящей свадьбой. После первого срока слишком многие разбегаются. А вдобавок, у меня тогда и наряда приличного не было.
В этот раз наряд был блистательным. Алое платье от одного из лучших портных Москвы, переливающийся оттенками зелени изумруд на груди, и — неожиданно! — диадема с великолепными бриллиантами. «Подарок госпожи Кэти, — шепнул Джозеф, надевая ее на голову Селины, — с прииска Джанет».
