— Ты опять загрустила, — удивился Илья. — Давай в следующий раз слетаем на Таити.
— Давай, — вздохнула Селина.
Когда готовилась ко второму семестру, опять обратилась к Илье:
— Слушай, тот учебник по истории религий хотят сделать обязательным. Дескать, лучше формирует толерантность, а то участились случаи конфликтов на религиозной почве. Подобных давно не было. Но такая принудиловка уже была когда-то, и ни к чему хорошему не привела.
Илья пожал плечами: — То есть, это будет на уровне закона? Но все законы проходят утверждение в субъектах федерации. Я отклоню его, а ты подготовь обоснование, чтобы я выступил перед Советом автономии. Для обхода моего вето им надо две трети голосов, а они вряд ли попытаются сделать это, для нас проблема не очень актуальная.
Вето он наложил, но члены совета его и обсуждать не стали — хватало более важных вопросов: от распределения налоговых поступлений до строительства дворца наслаждений в Зырянке, которая становилась крупнейшим промышленным центром автономии. Зато в мировых новостях это прозвучало — один из немногих субъектов Всемирной федерации, отказавшихся вводить новый закон.
— Придется выступить на сессии Всемирного конгресса, — вздохнул Илья. — Воспользуюсь твоими замечаниями и добавлю свои.
Селина рассмеялась: — Тебя уже начинают клеймить, как консерватора. Хотя и добавляют: что с тебя взять, если сто лет проспал в какой-то дыре? Странно, как быстро возвращается былая нетерпимость…
Но еще до сессии опять начались проблемы с Хель-гейт. Водохранилище затянуло белой мутью, и вода стала непригодна ни для питья, ни для технических целей. Пришлось срочно сооружать водовод от ближайшей горной речки и сократить объем промываемой породы. Небольшая компания — Илья, Селина, Хрунов, главный геолог и инженер — собралась на берегу водохранилища. Мало того, что вода побелела, она еще и клокотала, выплескиваясь на берег. Резко и неприятно пахло.
Селина поморщилась: — Знаешь, Илья, напоминает вонь под землей, где были эти…
Она не стала упоминать хэ-ути при посторонних, но и так было ясно.
— Да, похоже, кончилась наша спокойная жизнь, — сказал Илья. — А каковы результаты съемки?
Прямо на фоне воды возникла трехмерная проекция. Линии схемы подвигались, совмещаясь с очертаниями берегов.
— Видите, ниже дна водохранилища образовался некий купол, — стал пояснять геолог. — О нем говорила леди Селина, но тогда съемка ничего не зафиксировала. Складывается впечатление, что с тех пор он поднялся сквозь горные породы. Возможно, размягчая их, отсюда и взвесь в воде. Напоминает металлический объект, что когда-то обнаружили в озере Узун-кель, но здесь это не диск, а именно купол.
— Проводите съемку как можно чаще, — распорядился Илья. Он глянул на хорошо видимые дома поселка. — Слишком близко, но кто же знал про такую…
Он запнулся, и Селина невесело рассмеялась:
— Можешь выругаться и вслух, а то подавишься. Мне тоже охота, размечталась о новых лицеях.
Когда остались вдвоем, сказала:
— Мне срочно нужен изумруд, оставила его в Магадане. Мы непозволительно долго откладывали встречу с Кайлитом.
— Побудь тут, — хмуро сказал Илья, — пока я обернусь на ховере.
— Не забудь красное платье, что я надевала в прошлый раз.
Илья вернулся через три часа, ховер губернатора развивал скорость дозвукового самолета. Селина переоделась в кабинете Ильи — пусть и редко, он бывал тут. Надевая платье, фыркнула:
— Боевой наряд рогны.
Накинула легкую куртку, спустились в уже сумеречный холл и через скрытную дверцу на лестницу, ведущую вниз.
— Жаль, непонятно, какой у них час? Вдруг Кайлит женился и спит рядом с молодой женой. А тут мы… — и Селина передернула плечами.
— Не нервничай, — коснулся ее руки Илья. — Ты выглядишь как настоящая леди. — Он открыл дверь, зажегся свет, и вошли.
Селина подошла к зеркалу, а потом постучала изумрудом по стене. Слабый музыкальный звон… Она со вздохом села. — Ждем.
Ждать пришлось долго. Илья уже начал клевать носом, но Селина сидела прямо, не касаясь спинки стула. Наконец пол качнулся, сердце сделало перебой, а стены приобрели опаловый оттенок…
И их унесло прочь!
Ветер хлещет по лицу горячим полотном, все вокруг содрогается, они сидят посреди какой-то сумрачной равнины, и странными кажутся здесь стулья и стол. Илья вскакивает, а следом встает Селина. Ветер путает ей волосы, на щеках румянец… хотя нет, это отсветы пламени. Что-то яростно пылает невдалеке среди черных обломков.
— Где мы? — чужим голосом спрашивает Селина.
Темные тучи почти закрывают небо, в них врезаются зубцы гор. В просветах между облаками тоже угрюмый багровый огонь. Они что, опять попали в Агр?.. Сердце болезненно бьется, словно касаясь ребер при каждом ударе. Стиснув зубы, Илья оглядывает окрестности.
Некая светлая полоса тянется от гор среди темной равнины, и пропадает в какой-то черной дыре. И тут горы громоздятся над ней… а ведь очертания знакомы. Точно такие высятся над Хель-гейт!
Вдруг от тяжкого гула закладывает уши, а почва дергается так, что оба падают на колени. Из дыры выметывается красное пламя — какой-то взрыв! Действительно, врата ада! Хотя губы чуть не трескаются от жара, внутри все заледеневает.
— Смотри! — кричит Селина, указывая назад.
Какое-то мерцающее пятно появляется над светлой полосой и быстро растет, приближаясь. Вдруг начинает расходиться в стороны — и это уже не пятно, а рой.
— С-сейчас! — стуча зубами, говорит Селина.
Она поднимает руки над головой, сплетая пальцы…
— Н-не знаю, что выйдет, — слезы текут по щекам. — Это плотные материальные объекты.
Они уже близко, и видно, что это то ли живые существа, то ли крылатые машины. Скорее машины: они не машут крыльями, а сзади изрыгают красный огонь. У них есть головы, и они странно похожи на человеческие, только глаза стеклянно отблескивают. На головах венцы… или это пучки антенн?
— П'урги, — говорит Илья, стараясь сдержать лязг зубов. — Мы уже видели таких, только теперь они трансформировались для полета.
Один заворачивает прямо к ним, и видно, как на голове проступает подобие лица, хищного и безжалостного. От п'урга отделяется темная черточка.
Селина что-то кричит и воздевает руки выше.
Слепящее пламя встает перед ними, а слух пропадает от звенящего удара. Беззвучно летят осколки камня, и еще чего-то беловатого. Ноги подгибаются, и Илья падает на землю рядом с Селиной. Хотя земля горячая, его бьет жестокий озноб. По щеке Селины тянется красная полоса.
— Надо же, — доносится ее голос откуда-то издалека, — я смогла. Но если будут еще…
