Наконец, в ФРГ были серьезно восприняты предупреждения ГДР, что заседание в Западном Берлине не может не оказать отрицательного влияния на переговоры о новом соглашении о пропусках. В Бонне опасались, что правительство ГДР может аннулировать уже выданные пропуска на посещение западноберлинцами столицы ГДР в апреле — июне 1965 г. В ХДС/ХСС считали, что возможные меры ГДР в этом отношении нанесут большой урон пропагандируемой Брандтом политике «малых шагов» по пути улучшения отношений с ГДР
[365].
Что касается крайне правых кругов ФРГ, то в их рядах раздавались призывы к США принять решительные меры и направить танковые колонны по автобанам и истребители в воздушные коридоры и воздушное пространство над Берлином. Отказ трех западных держав пойти дальше формальных протестов, их сдержанная позиция в отношении заседаний бундестага и бундесрата в Западном Берлине вызвали сильное недовольство крайне правых. Газета «Ди Вельт» писала, что если союзники ничего не предпримут, то конечный результат кризиса будет не в пользу Запада
[366].
Возможность возникновения белее серьезного кризиса из-за Берлина, в который оказались бы втянутыми западные союзники ФРГ, а также мероприятия СССР и ГДР, направленные прежде всего против Западной Германии и не затрагивавшие существенно права трех держав, привели к росту разногласий между ними и Федеративной Республикой. Некоторые средства массовой информации ФРГ сетовали на то, что в глазах значительной части мирового общественного мнения ФРГ предстала как «государство — нарушитель спокойствия». Так, газета «Вестдойче Альгемайне Цайтунг» писала: «Немецкое решение вновь провести заседание бундестага в Берлине было не везде правильно понято. Оно было расценено как акт политического наступления, который совсем не подходит к существующему политическому ландшафту»
[367].
Всесторонне проанализировав итоги «малого берлинского кризиса», советское посольство в ФРГ пришло к следующему заключению. «Провокационная затея западногерманских правящих кругов, — говорилось в документе посольства, направленном в МИД 22 апреля 1965 г., — окончилась неудачей. Наши мероприятия оказались весьма эффективными. Они показали, что Советский Союз и ГДР не собираются отступать от своих принципиальных позиций в германском вопросе и намерены решительно противодействовать любым подобным попыткам со стороны реваншистских кругов ФРГ в будущем»
[368]. «ФРГ, — говорилось далее в документе, — не смогла добиться подрыва авторитета ГДР». Напротив, «наше совместное выступление способствовало его росту. События показали, что Германская Демократическая Республика является хозяином положения на путях сообщения между ФРГ и Западным Берлином. В то же время ФРГ была лишена возможности оказать какое-либо эффективное воздействие на ГДР»
[369].
Советское посольство обратило внимание на то, что, по мнению многих представителей деловых кругов ФРГ, межгерманская торговля потеряла свое былое значение как средство экономического давления на ГДР. Подтверждение слабости и уязвимости позиций ФРГ в вопросе связей с Западным Берлином посольство видело и в выступлении Брандта со старым предложением о создании коридора между ФРГ и Западным Берлином и международного органа по контролю над ним
[370].
Посольство давало также практические рекомендации своему МИД по работе на западноберлинском участке дипломатического фронта. Оно рекомендовало активно использовать в советской пропаганде на
Запад и особенно в нейтральных странах то обстоятельство, что часть правящих кругов ФРГ опасалась негативного восприятия мировым общественным мнением действий ФРГ в Западном Берлине. Посольство предупреждало, что сам факт проведения после более чем шестилетнего перерыва пленарного заседания бундестага будет использоваться правительством ФРГ для подкрепления своих притязаний на Западный Берлин. Советские дипломаты не исключали также, что «наши контрмероприятия, особенно полеты самолетов над Берлином, будут использоваться для разжигания среди западногерманского и западноберлинского населения антисоветских настроений»
[371]. Эти предупреждения оказались своевременными и обоснованными.
Уже после того, как вспышка напряженности вокруг Западного Берлина почти угасла, СССР еще раз подтвердил свою позицию в нотах трем западным державам от 14 мая 1965 г. В советском документе отмечалось, что власти США, Англии и Франции в Германии, несмотря на протесты ГДР и неоднократные предостережения советской стороны, не только не приняли мер по предотвращению «опасной провокации» ФРГ в Западном Берлине, но и поддержали ее и фактически стали ее соучастниками. СССР обвинял западные державы в незаконном использовании воздушных трасс над ГДР для переброски в Западный Берлин участников «реваншистской демонстрации» ФРГ. Тем самым США, Англия и Франция нарушили четырехсторонние соглашения, на которые они ссылаются в нотах от 7 апреля 1965 г. Что касается Советского правительства, то оно «никогда не брало на себя обязательства обеспечивать „свободу доступа“ в Западный Берлин реваншистам и милитаристам из ФРГ, не имеющим никакого отношения к этому городу»
[372]. Относительно учений ГСВГ и ННА в ноте говорилось, что они проводились по плану.
Смысл советской ноты сводился, однако, не к изложению трактовки четырехсторонних соглашений, а к предостережению, что если «провокации реваншистско-милитаристских сил» ФРГ будут допускаться в Западном Берлине и в дальнейшем, то Советское правительство «может оказаться вынужденным принять такие эффективные меры, которые сочтет необходимыми в связи со взятым на себя обязательством по обеспечению неприкосновенности Германской Демократической Республики и недопущению незаконных действий в отношении Западного Берлина»
[373].
Завершающим аккордом в нотной переписке по апрельским событиям вокруг Западного Берлина стали короткие ноты трех западных держав Советскому правительству от 18 июня 1965 г. В них подчеркивалось, что позиция США, Англии и Франции в вопросе о проведении заседаний федеральных органов в Западном Берлине остается неизменной. Три западные державы также настаивали на том, что они «имеют право неограниченного доступа по воздуху в Берлин из Берлина. Это право вытекает из совместной оккупации Германии, и было подтверждено четырехсторонними соглашениями, устанавливающими воздушные коридоры Берлина»
[374].
