В этих условиях советская дипломатия оперативно реагировала на любое проявление активности ФРГ в отношении Западного Берлина. Ответная реакция СССР имела различные формы. Это могли быть ноты МИД посольствам иностранных государств в Москве, устные заявления МИД представителям посольств, ноты и заявления Советского правительства, совместные коммюнике о переговорах СССР с другими государствами, заявления ТАСС. Своеобразной формой выражения официальной точки зрения СССР были публикации в советской печати, особенно редакционные статьи в ведущих газетах.
Большое значение МИД придавал, в частности, борьбе против распространения на Западный Берлин международных договоров и соглашений ФРГ.
12 июня 1965 г. МИД СССР выразил протест против распространения на Западный Берлин Конвенции о Международном Совете по исследованию моря, к которой присоединилась ФРГ. Федеральное правительство, подчеркивало советское внешнеполитическое ведомство, «неправомерно брать на себя какие-либо обязательства в отношении Западного Берлина, в том числе распространять на него действие заключаемых ФРГ международных соглашений»
[384].
30 октября 1965 г. МИД СССР выразил протест против распространения на Западный Берлин действия Протокола о продлении международного соглашения по сахару 1958 г. и соответствующего заявления представителя ФРГ правительству Англии как депозитарию ратификационной грамоты Федеративной Республики. Эти акты ФРГ, подчеркнул МИД СССР, являются незаконными, «поскольку Западный Берлин никогда не входил в состав ФРГ и на него не распространяется компетенция властей ФРГ»
[385].
В свете этого особую остроту приобретал вопрос о так называемой «берлинской оговорке». Маневрам федеративного правительства вокруг этой оговорки была посвящена информация советского посольства в ГДР, переданная в МИД 10 августа 1965 г. В ней отмечалось, что ФРГ не имеет ни торгового соглашения, ни соглашения о культурном обмене с СССР, поскольку «Бонн настаивает на том, чтобы действие соглашений распространялось и на Западный Берлин, т. е. в соглашение должна быть включена т. н. берлинская оговорка. По этой же причине безрезультатно пока окончились переговоры между Чехословакией и ФРГ об обмене торговыми представительствами»
[386].
В то же время берлинская оговорка содержалась в торговых соглашениях ФРГ с Венгрией, Польшей, Болгарией и Румынией. Правда, влиятельная западногерманская газета «Райнишер Меркур» подчеркивала, что «Кремль оказывает давление» на эти страны, чтобы они отказались от берлинской оговорки при продлении торговых соглашений
[387].
10 мая 1965 г., сообщало советское посольство в МИД, министр иностранных дел ФРГ Г. Шредер изложил министрам иностранных дел США, Англии и Франции разработанные под его началом предложения. Он предложил трем западным державам «согласиться на то, чтобы Западная Германия выступила с заявлением о том, что Западный Берлин включается в будущие международные соглашения ФРГ без каких-либо оговорок, т. е. одного этого заявления, по мнению Шредера, будет достаточно, чтобы подтвердить принадлежность Западного Берлина Западной Германии, и оно исключало бы необходимость при заключении договоров ФРГ с другими государствами рассматривать в каждом из них отдельно вопрос о принадлежности Западного Берлина к Западной Германии»
[388].
Тем самым, по мнению посольства, ФРГ по-прежнему «настаивала перед США, Англией и Францией на том, чтобы они удовлетворили ее притязания на Западный Берлин… В тексте будущих соглашений, в случае, если будет осуществлено предложение Шредера, не будет особо упоминаться Западный Берлин, а это, как, вероятно, надеется нынешний руководитель боннского МИДа, будет молчаливо принято к сведению социалистическими странами, ибо в каждом отдельном случае не будет возникать вопрос о том, распространяется ли действие данного соглашения на Западный Берлин или нет, т. е. берлинская оговорка будет видоизменена»
[389].
По сообщению еженедельной гамбургской газеты «Ди Цайт», первая реакция министров иностранных дел трех держав на предложение Шредера была «по меньшей мере скептической»
[390].
Советское посольство считало, что западным державам трудно определить свое отношение к предложению Шредера. Оно констатировало, что, по мнению большинства западногерманских газет, принятие предложения Шредера западными державами «ослабит их позицию в Западном Берлине, где они до сих пор выступают как оккупационные державы»
[391].
Прогноз посольства, достаточно осторожно сформулированный в справке о берлинской оговорке, звучал так: «Идя в прошлом на определенные уступки Западной Германии в удовлетворении ее притязаний на Западный Берлин, США, Англия и Франция будут, вероятно, поддерживать Бонн и в дальнейшем. Сейчас же Вашингтон, Лондон и Париж, должно быть, заняты изучением предложений Шредера, пытаясь уяснить, не выходят ли требования, содержащиеся в них, за пределы того, что три державы хотели бы оставить в своей компетенции»
[392].
Вопрос о берлинской оговорке и в дальнейшем привлекал к себе пристальное внимание советской дипломатии. Он касался не только собственно берлинских дел, но и всего комплекса вопросов, связанных с торгово-экономическими, научными, культурными и иными отношениями ФРГ с СССР и другими социалистическими странами. Реализация «реформы Шредера» привела бы к тому, что любое соглашение ФРГ с каким-либо государством автоматически распространялось бы на Западный Берлин. Это означало бы, что данное государство признает принадлежность Западного Берлина к ФРГ, или, как минимум, распространение на Западный Берлин ее юрисдикции. СССР не мог согласиться с такой постановкой вопроса, особенно учитывая различия в позициях отдельных социалистических стран.
Не менее активно советская дипломатия выступала против распространения на Западный Берлин внутреннего законодательства ФРГ.
В нотах МИД СССР от 3 июля 1965 г. посольствам США, Англии и Франции в Москве выражался протест против распространения на Западный Берлин закона ФРГ о прекращении с 1 января 1970 г. преследования нацистских военных преступников под предлогом истечения срока давности. «Советское правительство, — подчеркивалось в этих нотах, — не признает правомерным как сам закон, так и попытки распространить его на Западный Берлин, который никогда не принадлежал и не принадлежит ФРГ, и оставляет за собой право принять необходимые меры в целях недопущения превращения Западного Берлина в своего рода убежище для гитлеровских преступников»
[393].
