10 ноября 1965 г. Эрхард выступил с правительственным заявлением перед бундестагом пятого созыва. Во внешнеполитическом разделе заявления привлекала внимание фраза о том, что послевоенный период истории уже завершился. Все проблемы Германии объяснялись тем, что она «наполовину подчинена притязаниям на власть одной из победивших наций». Речь, естественно, шла о «русской нации», а точнее — о Советском Союзе. Акцент в правительственном заявлении был сделан также на праве немецкого народа на самоопределение, недопустимости признания ГДР и необходимости сохранения «доктрины Халынтейна». Правда, Эрхард тут же заявил: «Немецкий народ и любое общегерманское правительство будут готовы дать гарантии того, что воссоединение Германии не станет угрозой безопасности Советского Союза и восточных соседей (Германии — Р. Д.)»
[406].Из правительственного заявления Эрхарда можно было сделать еще один вывод: курс ФРГ в отношении Западного Берлина останется прежним. В целом, по мнению Э. Дойерляйна, «внешнеполитическая часть правительственного заявления разочаровала» общественное мнение ФРГ
[407].
А. А. Громыко, выступая 9 декабря 1965 г. на заседании сессии Верховного Совета СССР, подверг правительственное заявление Эрхарда резкой критике. «Оно идет значительно дальше того, — подчеркнул советский министр иностранных дел, — что позволял себе даже канцлер „холодной войны“ К. Аденауэр, и фактически представляет собой сгусток милитаристских и реваншистских идей, которые в столь оголенном виде не часто встречаются»
[408].
Не Западной Германии, заявил Громыко, «членить историю Европы на новые главы». Он назвал «по меньшей мере странным» заявление Эрхарда о том, что федеральное правительство готово предоставлять Советскому Союзу гарантии безопасности на случай воссоединения Германии. «Советское государство, — сказал Громыко, — не нуждается ни в каких гарантиях со стороны ФРГ, ни на какой случай жизни»
[409].
Не обошел вниманием Громыко и Западный Берлин. По его мнению, из правительственного заявления Эрхарда следовало, что ФРГ не намерена оставлять «провокационной деятельности» в Западном Берлине. «Разумеется, — подчеркнул глава советского внешнеполитического ведомства, — рассуждения о принадлежности Западного Берлина к ФРГ не делают и не могут сделать его западногерманским. Западная Германия не имела и не имеет никаких прав на Западный Берлин, что, впрочем, признается и другими участниками послевоенных союзнических соглашений. Попытки включения этого города в состав ФРГ неизменно будут встречать соответствующий отпор»
[410].
Из этих высказываний следует, что и после прихода к власти второго кабинета Эрхарда точек соприкосновения во взглядах СССР и ФРГ на Западный Берлин фактически не было. Об этом же свидетельствовали итоги поездки в СССР статс-секретаря МИД ФРГ К. Карстенса. 22 сентября 1965 г., когда уже были известны результаты выборов в бундестаг, он имел трехчасовую беседу с В. В. Кузнецовым, временно исполнявшим обязанности министра иностранных дел. В беседе принял участие заместитель министра В. С. Семенов. Московское радио охарактеризовало в своем комментарии визит Карстенса как «позитивный знак», однако резко предостерегло от наблюдавшейся в ФРГ тенденции «поглощения ГДР Западной Германией мирными средствами»
[411]. Какого-либо сближения точек зрения сторон по Западному Берлину в результате этой встречи не произошло.
В течение всей деятельности второго кабинета Эрхарда (26 октября 1965 г. — 30 ноября 1966 г.) советская дипломатия продолжала остро критиковать политику ФРГ в Западном Берлине, как и в германских делах в целом. Борьба с федеральным присутствием в городе оставалась стержнем курса СССР в отношении Западного Берлина.
Масштабам федерального присутствия в городе и практиковавшимся Западной Германией методам его расширения посвящена информация «О федеральных органах и других организациях и представительствах ФРГ в Западном Берлине», подготовленная первым секретарем советского посольства в ГДР В. Н. Белецким и направленная в МИД 1 ноября 1965 г
[412]. К информации прилагались на 43 страницах материалы с адресами и необходимыми данными о федеральных органах в Западном Берлине.
В информации отмечалось, что, по имевшимся у посольства данным, осенью 1965 г. в Бонне снова намеревались активизировать «притязания» на Западный Берлин и потребовать «проявления большего понимания» в этом вопросе со стороны США, Англии и Франции. В частности, предпринимались меры с целью создания необходимой обстановки для проведения в здании бывшего рейхстага регулярных заседаний бундестага и бундесрата. Как следовало из информации, поступавшей в посольство из различных западноберлинских кругов, руководство ФРГ планировало провести новое заседание бундестага в Западном Берлине в начале 1966 г. Но западные державы рекомендовали федеральному правительству «воздержаться пока от проведения таких демонстративных мероприятий, как пленарные заседания бундестага и бундесрата, чтобы не давать советской стороне повода для каких-либо контрмер против Западного Берлина, считая в нынешних условиях невыгодным это для себя»
[413].
Прогноз посольства сводился к тому, что ФРГ попытается компенсировать отказ от созыва пленарных заседаний бундестага в Западном Берлине ростом числа своих учреждений, ведомств и организаций, размещенных в городе или имеющих в нем свои представительства и филиалы. «Есть основания полагать, — подчеркивало посольство, — что в ближайшее время основное внимание Бонн будет уделять увеличению числа федеральных органов в Западном Берлине с целью дальнейшего укрепления в нем своих позиций и еще более тесного привязывания его к ФРГ»
[414].
Вместе с тем, предупреждало посольство, «сосредоточение в настоящее время усилий Бонна в этой области не исключает возможности повторения в дальнейшем таких провокационных акций, как проведение в Западном Берлине „парламентских недель“ и даже пленарных заседаний бундестага и бундесрата»
[415].
В связи с этим вставал вопрос, как советская дипломатия должна реагировать на возможные новые шаги ФРГ в этом направлении. Посольство отвечало на него в самой общей форме: «Возникает необходимость усиления внимания со стороны СССР и ГДР к вопросу активизации незаконных притязаний Бонна на Западный Берлин, тем более что у ФРГ имеются довольно значительные возможности в деле дальнейшего расширения здесь своих позиций»
[416].
