26 октября 1967 г. заведующий Третьим европейским отделом МИД СССР А. И. Блатов в информации, адресованной В. С. Семенову, так определил свое мнение относительно обмена письмами между Абрасимовым и послами трех держав в Бонне: «Учитывая, что с момента направления письма т. Абрасимова трем послам в Бонне каких-либо новых факторов, касающихся распространения чрезвычайного законодательства ФРГ на Западный Берлин, не появилось, считали бы целесообразным от ответа на эти письма (послов трех держав в ФРГ — Р. Д.) пока воздержаться. В случае появления новых обстоятельств к данному вопросу можно было бы вернуться»
[466]. Семенов согласился с мнением Блатова.
Особенно оживленную реакцию письмо Амбрасимова трем послам вызвало в Западном Берлине. Правящий бургомистр города Г. Альбертц заявил, что «все попытки Советского Союза односторонне перенести на Западный Берлин установленный для Большого Берлина четырехсторонний статус в прошлом успешно отвергались и будут отвергаться также и в будущем». Структура и формирование демократического общественного порядка в Западном Берлине не является вопросом, «которым может заниматься посол Советского Союза… Ответственность в этом вопросе определена недвусмысленно. Другая сторона имеет привычку называть критику нашими общественными органами их мероприятий подрывной деятельностью»
[467]. Вызывает удивление то обстоятельство, подчеркнул Альбертц, что чрезвычайные меры по защите порядка в Восточном Берлине СССР полностью оправдывает, а аналогичные меры в Западном Берлине называет «подготовкой к войне»
[468].
Летом 1967 г. произошло событие, которое, безусловно, можно занести в актив дипломатии СССР и его союзников. 24 июля Абрасимов проинформировал Семенова и Блатова, что во время беседы с ним 22 июля западноберлинский сенатор К. Нойбауэр сообщил следующее. Комендатура трех держав в Западном Берлине после продолжительных переговоров с сенатом приняла решение относительно проживания граждан социалистических стран Восточной Европы в Западном Берлине. «Решение предусматривает, — говорилось в информации советского посла, — что граждане социалистических стран Восточной Европы, в том числе граждане СССР, временно пребывающие в Западном Берлине „в рамках культурных, спортивных и торгово-экономических контактов“, могут проживать в нем без получения визы ФРГ в течение четырех недель»
[469].
Это распоряжение комендатуры трех держав, получившее номер БК/0(67)7, было принято 17 июля 1967 г. и 1 августа опубликовано в вестнике законов западноберлинского сената
[470].
8 августа переведенный на русский язык текст этого распоряжения комендатуры и сопроводительное письмо к нему Абрасимова были направлены советским посольством Семенову.
В распоряжении комендатуры провозглашалось «право пребывания в западных секторах Берлина гражданам перечисленных стран
[471], если:
а) их пребывание в западных секторах Берлина служит научным, техническим, культурным, спортивным или туристским целям или связано с проведением определенного мероприятия по развитию международной торговли (включая торговые ярмарки и выставки);
б) об их пребывании сообщено начальнику полиции заранее или в течение одного дня после прибытия. Такое сообщение должно содержать фамилию, имя, национальность, цель и предполагаемую длительность пребывания, а также адрес;
в) длительность их пребывания в западных секторах Берлина не превышает 31 дня»
[472].
Это решение союзной комендатуры имело большое значение для СССР. Оно снимало одно из главных препятствий на пути развития прямых связей между Советским Союзом и Западным Берлином — требование, чтобы советские граждане, приезжающие в город, имели для этого визу ФРГ. Принятие такого требования означало бы молчаливое согласие СССР с распространением юрисдикции ФРГ на Западный Берлин. Поэтому оно было для советской стороны неприемлемым. Возможность пребывания советских граждан в Западном Берлине без получения визы ФРГ значительно улучшала условия для развития торгово-экономических, культурных, научных и иных связей между СССР и Западным Берлином.
В августе 1967 г. СССР и ГДР добились определенного успеха еще на одном участке дипломатического фронта в Берлине. 18 августа П. А. Абрасимов сообщил В. В. Кузнецову и А. И. Блатову, что правительство ФРГ официально объявило об отмене действовавшей с 1961 г. в торговле меду ФРГ и ГДР односторонней западногерманской оговорки о разрыве торговли в случае, если ГДР предпримет какие-либо меры против сообщения по коммуникациям между Западным Берлином и ФРГ
[473].Хотя эта оговорка на практике ни разу не применялась, она представляла собой потенциальную угрозу и дискриминационную меру по отношению к ГДР, и Восточный Берлин постоянно требовал ее отмены.
Правительство ФРГ заявило, что западногерманская оговорка «политически устарела» и не отвечает интересам «внутригерманской торговли». Одновременно оно подчеркнуло, что будет по-прежнему внимательно следить за обеспечением беспрепятственного доступа из Западной Германии в Западный Берлин
[474].
В комментариях западногерманской печати подчеркивалось, что влиятельные торгово-промышленные круги ФРГ и руководство СДПГ уже давно требовали отмены боннской оговорки. Предпринятый федеральным правительством шаг в преддверии открывавшейся осенней Лейпцигской ярмарки должен был продемонстрировать стремление ФРГ к улучшению «человеческих и экономических связей между обеими частями Германии»
[475].
Одновременно стало известно, что правительство ФРГ официально направит на осеннюю Лейпцигскую ярмарку 1967 г. руководителя западногерманского бюро по внутригерманской торговле Поллака, который на период ярмарки должен был открыть там свое бюро
[476].
Оценка советским посольством отмены боннской оговорки была сформулирована так: «Указанное выше решение правительства ФРГ и намерение Поллака прибыть на ярмарку в Лейпциг следует рассматривать как очередной шаг в деле активизации „восточной политики“ Бонна»
[477].
