Вопрос о положении в Западном Берлине и вокруг него всесторонне обсуждался во время визита в СССР 29–31 мая 1968 г. партийно-правительственной делегации ГДР во главе с Первым секретарем ЦК СЕПГ В. Ульбрихтом. В коммюнике об этом визите вновь отмечалось, что отказ ФРГ от «посягательств на Западный Берлин» является одним из условий обеспечения прочного мира и безопасности на европейском континенте. Стороны предупредили, что «проводимая западногерманскими правящими кругами линия на незаконное включение Западного Берлина в состав ФРГ и связанные с этим постоянные провокации против социалистических стран по-прежнему будут встречать решительный отпор». Важное значение имело включение в коммюнике положения, согласно которому «защитные мероприятия, которые были недавно предприняты правительством ГДР на коммуникациях между Западным Берлином и ФРГ
[532], находятся в полном соответствии с правами и обязательствами ГДР по действующим международным соглашениям»
[533]. Можно предположить, что это было предупреждение о возможности новых мероприятий ГДР на коммуникациях с Западным Берлином, если курс ФРГ в отношении этого города не изменится, и что в ходе советско-восточно-германских переговоров содержание и характер этих новых мероприятий были уже согласованы.
В ФРГ, вероятно, не до конца поняли поступивший из Москвы сигнал: ее активность в Западном Берлине не снижалась. Еще не прекратились комментарии по поводу «Дня спорта» ФРГ, проведенного в Западном Берлине 28 мая — 2 июня 1968 г. под патронатом президента ФРГ Г. Любке, как федеральный президент вновь появился на берегах Шпрее, на этот раз для участия в созывавшемся здесь заседании Союза западногерманских промышленников. «Провокационный характер заседания в Западном Берлине руководящих деятелей западногерманских монополий, — заявил представитель МИД ГДР 10 июня 1968 г., — еще более усиливается тем обстоятельством, что на нем обсуждаются мероприятия по увеличению производства западногерманской военной продукции и… по дальнейшему вовлечению западноберлинской промышленности в боннскую индустрию вооружений»
[534].
Представитель МИД ГДР осудил также открытие в Западном Берлине «бюро Европейского Экономического Сообщества» (ЕЭС), которое выполняло здесь функции представительства «бюро ЕЭС» в Бонне. «Этот шаг, — заявил восточногерманский дипломат, — является еще одним подтверждением стремления правительства Кизингера-Штрау-са вовлечь государства этого тесно связанного с НАТО объединения… в аннексионистскую политику Западной Германии по отношению к Западному Берлину»
[535].
Но заявления МИД ГДР, равно как и комментарии к ним восточно-германских средств массовой информации, были лишь «артиллерийской подготовкой» к новому удару ГДР по курсу ФРГ в отношении Западного Берлина. 11 июня 1968 г. Народная палата ГДР приняла ряд решений, направленных на защиту суверенитета и интересов ГДР. Восточногерманский парламент утвердил мероприятия Совета Министров ГДР, предусматривавшие введение паспортно-визового режима для всех граждан ФРГ и Западного Берлина при их следовании по коммуникациям ГДР в Западный Берлин и из него в Федеративную Республику. Запрещались перевозки через территорию ГДР неонацистских материалов. Кроме того, вводился ряд таможенных мер, обычных для практики международных перевозок
[536].
С введением паспортно-визового режима отменялось действовавшее до тех пор предварительное частное урегулирование в области передвижения западногерманских граждан из ФРГ в Западный Берлин и обратно, согласно которому достаточно было внутреннего паспорта («персональаусвайс»). Это урегулирование заменялось порядком, общепринятым в международных отношениях. Граждане ФРГ, следовавшие транзитом через территорию ГДР в Западный Берлин или из него, должны были предъявлять действительный заграничный паспорт («райзе-пасс») и получать в пунктах пересечения границы ГДР ее транзитную визу. В случае транзита жителей Западного Берлина, они обязаны были предъявлять действительное западноберлинское удостоверение личности и так же, как и граждане ФРГ, получать транзитную визу ГДР
[537].
Таможенные меры, направленные на «пресечение притязаний ФРГ на единоличное представительство всей Германии», сводились к тому, что таможенные органы ГДР отныне пропускали в Западный Берлин и из него лишь такие транспорты, в препроводительных документах к которым Западный Берлин не определялся как город, принадлежащий ФРГ. Кроме того, не признавались больше действительными западногерманские таможенные документы, содержание которых отражало «посягательства ФРГ на единоличное представительство всей Германии.»
[538]
Обосновывая эти мероприятия, министр внутренних дел ГДР Ф. Диккель заявил, что они направлены не против поездок западногерманских и западноберлинских граждан или против экономических и культурных связей Западного Берлина. «Предусмотренные урегулирования, — отметил он, — должны помочь воспрепятствовать нарушениям суверенитета ГДР и преднамеренному использованию ее территории в агрессивных и опасных для дела мира целях. Это отвечает интересам наших граждан, а также миролюбивых граждан Западной Германии и Западного Берлина»
[539].
Народная палата ГДР одобрила также мероприятия, касавшиеся введения специального компенсационного сбора с западногерманских и западноберлинских предпринимателей за перевозки по дорогам и водным путям ГДР.
Разъясняя смысл этого решения, первый заместитель министра финансов ГДР X. Камински заявил в Народной палате, что западно-германские финансовые органы незаконно присвоили себе право взимать налоги за перевозку грузов в и из ФРГ по путям, проходящим по территории не только ФРГ, но и ГДР. По указанию федерального правительства подобным же образом действовали и западноберлинские финансовые органы, взимавшие налоги с предпринимателей за использование путей сообщения ГДР
[540]. Все это делалось со ссылкой на то, что сфера применения правовых норм ФРГ определялась якобы границами 1937 г., а поэтому пути сообщения ГДР — это не что иное, как «федеральные пути сообщения». Камински сообщил, что с помощью этих приемов, основывавшихся на доктрине единоличного представительства, правительство ФРГ к концу 1967 г. незаконно получило более 120 млн. западных марок, а западноберлинский сенат — более 110 млн
[541].
