Эта попытка достижения компромисса была предпринята в условиях, когда «третий берлинский кризис» уже достиг кульминации. Продолжались маневры ГСВГ и ННА, в ходе которых временно перекрывались некоторые наземные коммуникации между ФРГ и Западным Берлином. Так, 1 марта 1969 г. несколько раз перекрывалась автострада Берлин-Хельмштедт, в результате чего движение по ней приостанавливалось
[642].
Наибольшее впечатление, однако, произвело устное заявление главного контролера советской секции в Берлинском центре воздушной безопасности (БЦВБ), сделанное 2 марта 1969 г. главным контролерам США, Англии и Франции в БЦВБ: «Мне поручено довести до сведения американской, английской и французской стороны, что в случае предоставления ими самолетов для незаконных перевозок участников (Федерального — Р. Д.) собрания в Западный Берлин, советская сторона отказывается гарантировать безопасность этих полетов и снимает с себя какую бы то ни было ответственность за их обеспечение»
[643].
Ответная реакция со стороны западных держав и ФРГ последовала незамедлительно. Уже 2 марта 1969 г. представители США, Англии и Франции в Бонне опубликовали заявление: «Мы по-прежнему считаем Советский Союз ответственным за безопасность всех полетов американских, французских и английских самолетов в берлинских коридорах»
[644].Но повышенные нотки в этом заявлении не проскальзывали: оно было выдержано в спокойных тонах.
Намного больше тревоги вселяло сообщение американского информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс» (АП) от 2 марта 1969 г.: «В союзнических кругах отмечается, что формулировка русского заявления „оставляет открытыми все возможности“ в отношении того, что русские собираются на самом деле предпринять, если западногерманские выборщики направятся сюда (в Западный Берлин — Р. Д.) воздушным путем, чтобы принять участие в выборах нового западногерманского президента… Сформулированное в жестких выражениях русское предостережение говорит о возможности прямого столкновения между западными союзниками и Советским Союзом»
[645].
В другом сообщении АП из Западного Берлина говорилось, что «трем западным державам грозит сегодня самый серьезный вызов в их воздушных коридорах в Берлин со времен „воздушного моста“, который 20 лет назад прорвал советскую блокаду этого изолированного города»
[646].
В еще большей мере драматизировали ситуацию некоторые средства массовой информации ФРГ и Западного Берлина. Газета «Бильд-Цайтунг», например, описывала обстановку вокруг Западного Берлина в статье под заголовком: «Русские угрожают трудностями с воздушным сообщением. Американцы: тогда мы будем летать с конвоем». Газета «Берлинер Цайтунг» характеризовала заявление главного контролера советской секции БЦВБ как «драматическое обострение Москвой кризиса вокруг Берлина»
[647]. В таком же духе была выдержана и редакционная статья газеты «Ди Вельт», в которой говорилось: «Советским предупреждением по поводу перевозки членов Федерального собрания в Берлин воздушным путем достигнута почти наивысшая точка кризиса. Москва знает, что создание препятствий на воздушных путях сообщения означало бы прямой конфликт с западными державами»
[648]. Касаясь позиции ФРГ, «Бильд-Цайтунг» подчеркивала, что у Западной Германии нет выбора: «Только плечом к плечу с нашими союзниками искалеченная Германия может, по крайней мере, сохранить свою голову»
[649].
На этом фоне почти успокаивающе прозвучали слова нового главы бундестага ФРГ К. У. фон Хасселя, который вечером 2 марта 1969 г. прилетел в Западный Берлин. На аэродроме Темпельгоф он сказал журналистам, что не ожидает какого-либо нарушения воздушного сообщения также и после заявления советского представителя в БЦВБ. По его мнению, это заявление относилось к «войне нервов, которую мы в настоящее время, несомненно, переживаем»
[650]. Некоторое успокоение внесло и заявление Шютца 3 марта 1969 г. о том, что пока не наблюдается помех в воздушном сообщении с Западным Берлином. «Воздушное сообщение осуществляется бесперебойно», — подчеркнул он
[651].
Значение этих заявлений становится более понятным, если учесть, что в средствах массовой информации ФРГ и Западного Берлина еще в середине февраля появились сообщения, согласно которым советские представители на период проведения Федерального собрания в Западном Берлине покинут БЦВБ. Правда, советник-посланник американской военной администрации в Западном Берлине Б. Моррис 17 февраля 1969 г. опроверг эти сообщения: «У нас нет никаких, я повторяю никаких, признаков, что может произойти что-либо подобное». Американские власти, сказал далее Моррис, «не располагают также никакой информацией» относительно установки в ГДР радаров для создания помех воздушному сообщению в период работы Федерального собрания
[652].
5 марта 1969 г. — день выборов федерального президента — прошло в Западном Берлине спокойно. Мероприятие охраняли 8 тыс. полицейских. Всем им была объявлена благодарность сенатора по внутренним делам К. Нойбауэра и полицай-президента Западного Берлина К. Хюбнера. Каждый из полицейских получил дополнительно два дня к ежегодному отпуску
[653].
Выступая 5 марта по телевидению, Шютц отметил «сравнительное спокойствие вокруг Берлина» и подчеркнул, что «многие ждали более жестких мер со стороны коммунистов. Однако этих мер пока не наблюдается»
[654]. 7 марта 1969 г. Шютц вновь подчеркнул, что «предсказывавшиеся меры со стороны Востока в отношении Федерального собрания выполнены не были»
[655].
Большой интерес в Западном Берлине вызвало выступление Шютца 8 марта 1969 г. на съезде земельной организации СДПГ: «Восточная сторона так и не приняла никаких серьезных мер в связи с проведением Федерального собрания в Берлине… Большой кризис в Берлине и вокруг Берлина так и не разразился и, по-видимому, в ближайшем будущем не разразится». Шютц, однако, отметил, что «предупреждения и угрозы великой державы не следует легкомысленно сбрасывать со счета, в том числе и в свете событий последних дней»
[656].
