Усиление внимания к другим регионам не означало, однако, что СССР перестал рассматривать Европу как основной участок противостояния Запада с Востоком, НАТО с ОВД. Но в геополитических условиях конца 1960-х годов, характеризовавшихся опасным обострением обстановки в Индокитае и на Ближнем Востоке, Советскому Союзу, как никогда, нужна была «мирная и спокойная» Европа. Добиться же мира и спокойствия на европейском континенте можно было лишь при условии достижения взаимоприемлемого соглашения по Западному Берлину. Совокупность всех этих причин — одних в большей мере, других в меньшей — и побудила руководство Л. И. Брежнева проявить готовность к обмену мнениями по Западному Берлину.
Ответ трех западных держав на выступление Громыко 10 июля 1969 г. последовал меньше, чем через месяц. 6–7 августа 1969 г. послы США, Англии и Франции в СССР сообщили о готовности своих правительств начать беседы в целях уточнения позиций сторон по вопросам улучшения обстановки в Западном Берлине и устранения причин трений в этом районе
[706].
12 сентября 1969 г. Советское правительство выступило суетным заявлением, в котором приветствовало эту готовность
[707]. В октябре начались контакты и переписка заинтересованных сторон по вопросам, связанным с возможными переговорами. Они длились до февраля 1970 г
[708].Эти контакты и переписка имели конфиденциальный характер, но некоторая информация иногда попадала в печать.
Так, газета «Тагесшпигель» вначале декабря 1969 г. опубликовала сообщение о предстоявшем визите в Бонн государственного секретаря США У. Роджерса. По сведениям газеты, США готовили предложение в адрес СССР вести в дальнейшем контакты заинтересованных сторон непосредственно в Берлине через послов четырех держав. Сообщалось также, что Роджерс будто бы намеревался «обсудить с западными немцами дальнейший ход контактов трех держав с Советским Союзом по Западному Берлину»
[709]. Показательно, что сообщение об этой публикации было незамедлительно отправлено советским посольством в ГДР В. М. Фалину в МИД
[710].
В некоторых случаях публикации о контактах сторон не просто изобиловали неточностями, но и содержали явное искажение фактов, на что не могла не реагировать дипломатия соответствующих государств. Наибольшую известность получил случай с искажением газетой «Тагесшпигель» содержания беседы П. А. Абрасимова с послом США в ФРГ К. Рашем, состоявшейся 11 декабря 1969 г.
Из сообщения газеты следовало, что Раш перед отъездом в краткосрочный отпуск в США, где его должен был принять Р. Никсон, имел беседу с Абрасимовым, в ходе которой американский дипломат «выразил протест против того, что президент Никсон был назван восточногерманскими властями на территории Берлина „убийцей“ в связи с политикой США во Вьетнаме. Как сообщалось, Раш заявил, что ни один из правящих бургомистров в Берлине при подобных обстоятельствах не назвал бы убийцей советского премьер-министра Косыгина». Абрасимов заверил, утверждала газета, что «эти возражения он доведет до сведения соответствующих властей в Восточном Берлине. В этой связи советский посол сказал, что он надеется, что США смогут держать под контролем политические силы в Западной Германии. Советские власти уверены, что они могут контролировать восточных немцев в любом отношении»
[711].
В сообщении «Тагесшпигель» говорилось также, что, «касаясь актуальной обстановки в Берлине, советский посол повторил упреки по поводу мнимой „провокационной деятельности“ федеральных властей в Берлине. Однако, согласно тем же источникам, он не проявил особого интереса к дискуссии по берлинским вопросам»
[712]. Информируя В. М. Фалина об этой публикации, П. А. Абрасимов подчеркнул, что в ней грубо извращается содержание его беседы с послом США в ФРГ
[713].
Американские военные власти в Западном Берлине проявили серьезную озабоченность публикацией в «Тагесшпигель». Вдень ее появления, 18 декабря 1969 г., советское посольство в ГДР посетил начальник протокола американской администрации в Западном Берлине В. Дайес. Он был принят первым секретарем посольства СССР П. Хрусталевым, который в соответствии с поручением передал ему в устной форме представление в связи с публикацией в «Тагесшпигель». В представлении говорилось: «У советской стороны возникает вопрос, каким образом могло появиться такое сообщение, грубо искажающее содержание и смысл высказываний посла Советского Союза. Судя по некоторым деталям, оно не может не исходить от официальных американских представителей, присутствовавших на этой беседе. Разумеется, такие действия не согласуются с принятыми нормами дипломатической практики, а также и обычного приличия»
[714].
В свете этого, отмечалось в представлении, становится непонятно, какое значение придает американская сторона проводимым встречам послов СССР и США. Смысл же представления заключался в словах: «В случае, если американские власти незамедлительно не опровергнут упомянутого выше сообщения, советская сторона оставляет за собой право довести до сведения общественности действительное содержание беседы, имевшей место 11 декабря с.г.». Было также обращено внимание американских властей на договоренность между послами о конфиденциальности этой встречи
[715].
Дайес, со своей стороны, заявил: «Американские власти были обеспокоены появлением сегодня в газете „Тагесшпигель“ статьи относительно состоявшейся 11 декабря с.г. встречи посла США К. Раша и посла СССР П. А. Абрасимова. Это сообщение произвело на американские власти отрицательное впечатление, так как оно было совершенно неожиданным и не соответствовало действительности»
[716].
Дайес сообщил также, что власти США в Западном Берлине принимают меры в целях установления источника и каналов, по которым просочились сведения в редакцию газеты. Американское руководство «придает серьезное значение факту нарушения конфиденциального характера встреч послов, ибо считает, что только на этой основе имеется смысл продолжать обмен мнениями по интересующим обе стороны вопросам». Дайес передал советской стороне извинения американских властей в связи с появлением указанной статьи и их заверения в том, что «в случае установления лиц, виновных в факте появления этих, не соответствующих действительности данных, к ним будут приняты соответствующие меры»
[717].
