Примерно через час после встречи Дайес сообщил по телефону в советское посольство, что оккупационные власти США в Западном Берлине передали информационным и телеграфным агентствам следующий текст: «Сообщение в сегодняшнем номере газеты „Тагесшпигель“ относительно состоявшейся встречи послов К. Раша и П. А. Абрасимова искажает и извращает действительное содержание беседы»
[718].
«Тагесшпигель» сообщила об американском опровержении в следующей редакции: «Представитель миссии США в Западном Берлине опроверг и назвал искажением и ошибочной интерпретацией сообщение одной берлинской ежедневной газеты относительно последней беседы между послом США в Бонне Кеннетом Рашем и советским послом в Восточном Берлине Петром Абрасимовым. (Речь идет о нашем сообщении, в котором мы писали, что Раш протестовал против того, что президент США Ричард Никсон был назван на территории Берлина властями „ГДР“ „убийцей“ в связи с политикой во Вьетнаме. Редакция.). В сообщении говорилось далее, что Абрасимов обещал довести эти возражения до соответствующих восточноберлинских властей… Мы публикуем настоящее опровержение, распространенное „ЮПИ“, не высказывая какую-либо свою точку зрения. Редакция»
[719]. Читателям оставалось только гадать, какой же точки зрения придерживается редакция газеты. Эта публикация вряд ли могла удовлетворить советскую сторону.
19 декабря 1969 г. посольство СССР в ГДР еще раз посетил В. Дайес, где его принял третий секретарь посольства Ю. В. Лысов. Дайес заявил, что прибыл в посольство по поручению Раша для передачи его личного извинения Абрасимову в связи с публикацией в «Тагесшпигель» сообщения о встрече советского и американского послов. Послание Раша Абрасимову, переданное Дайесом, гласило: «О статье в „Тагесшпигель“ я узнал, находясь в США. Утечка сведений о нашей беседе произошла без моего ведома и вопреки моему желанию. Я очень огорчен тем, что это случилось и что при этом были допущены столь грубые извращения истины. Я хочу принести Вам мои личные извинения и надеюсь, что подобное не повторится и не отразится на наших контактах в будущем»
[720]. Дополнительно Дайес сообщил, что опровержение американской стороны относительно публикации в «Тагесшпигель» было передано агентствами ЮПИ, АП, ДПА и радиостанцией РИАС.
Кроме того, из государственного департамента США в советское посольство на имя Абрасимова пришла телеграмма, подписанная Рашем: «Я только что узнал о появлении в „Тагесшпигель“ статьи, содержащей подтасованное и искаженное сообщение о части нашей беседы 11 декабря с.г. Очевидно, статья базируется на просочившихся без разрешения сведениях из американской миссии в Берлине. Несмотря на то, что миссия сделала заявление, опровергающее достоверность статьи, я все же считаю, что это никоим образом не возмещает ущерб, нанесенный в результате этой вызывающей сожаление утечки сведений»
[721]. Раш еще раз принес извинения по поводу случившегося и вновь заверил, что не имеет никакого отношения к этому инциденту и весьма сожалеет о происшедшем. Американский посол в Бонне сообщил также, что он предпринял необходимые меры к тому, чтобы подобные инциденты не могли иметь место в будущем
[722].
Поведение американской дипломатии во время инцидента с «Тагесшпигель» свидетельствовало о том, что она опасалась срыва советско-американских предварительных бесед и была заинтересована в их продолжении. Это же можно сказать и о позиции советской дипломатии. Участники бесед постепенно приближались к согласию в главном вопросе — о начале четырехсторонних переговоров по Западному Берлину.
16 декабря 1969 г. заместитель министра иностранных дел СССР С. П. Козырев принял послов США, Англии и Франции в Москве — Дж. Бима, Д. Вильсона и Р. Сейду, которые вручили ему идентичные по содержанию памятные записки своих правительств, являвшиеся ответом на устное заявление Советского правительства от 12 сентября 1969 г.
Правительства трех держав, говорилось в памятных записках, «приветствуют готовность Советского Союза обменяться мнениями о том, как избежать осложнений теперь и на будущее вокруг Берлина и доступа к этому городу. Улучшение обстановки внутри города и его связей с внешним миром оказало бы благотворное влияние на общую атмосферу в Европе»
[723]. США, Англия и Франция заявили, что, по их мнению, четырем державам, несущим ответственность за Берлин и Германию в целом, следовало бы попытаться достичь договоренности относительно практических мер, направленных на преодоление трудностей и напряженности в этих областях. Поэтому они предлагают, чтобы четыре державы договорились о встрече своих представителей для подробного обсуждения таких мер.
Три державы выразили мнение, что «важной целью таких переговоров было бы предотвращение трудностей в передвижении между Берлином и Федеративной Республикой Германии, за что четыре державы по-прежнему несут ответственность»
[724].
Вторая цель переговоров, говорилось в памятных записках правительств трех западных держав, «заключалась бы в нормализации внутренней жизни Берлина, за что четыре державы также несут ответственность»
[725]. США, Англия и Франция заявили, что они «приветствовали бы рассмотрение вопроса о том, каким образом можно было бы наладить передвижение лиц, почтово-телеграфную связь и торговлю между западными и восточным секторами города»
[726].
США, Англия и Франция предложили, чтобы четыре державы «уполномочили представителей своих миссий в Берлине встретиться в этом городе в ближайшее время, договорившись между собой о дате встречи для обсуждения этих и других вопросов, которые пожелал бы выдвинуть Советский Союз»
[727]. Предлагалось также на первой встрече согласовать повестку дня и порядок проведения последующих встреч.
ЦК КПСС всесторонне обсудил памятные записки правительств трех западных держав от 16 декабря 1969 г. Основой для обсуждения стала информация Громыко о содержании этих памятных записок. Она была датирована 22 января 1970 г. В этой информации обращалось внимание на то, что «в памятных записках отсутствует высказывавшийся правительствами западных держав ранее (в августе 1969 г.) тезис о возможности ограничений незаконной деятельности ФРГ в Западном Берлине. Акцент делается на обеспечение „свободного передвижения“ между Западным Берлином и ФРГ, что не предусмотрено действующими соглашениями, пересмотр постановлений, „дискриминирующих экономику“ Западного Берлина (т. е. решений по демилитаризации), обсуждение вопросов связей между Западным Берлином и столицей ГДР»
[728]. Кроме того, Советскому Союзу предлагалось проводить обмен мнениями в Берлине на уровне «представителей миссий» сторон, которые, по сообщениям печати, должны были бы встречаться попеременно то в Западном, то в Восточном Берлине. Тем самым, по мнению Громыко, три державы хотели подчеркнуть наличие у них прав в отношении всего Большого Берлина.
