В соответствии с предложениями советского министра иностранных дел, продолжал французский дипломат, западная сторона приняла идею соглашения в пакете, в рамках которого предусматривались бы практические меры по улучшению положения в трех определенных областях, которые на определенной стадии должны были бы стать предметом рассмотрения двух Германий. Руководствуясь этим правилом и желая учесть советскую точку зрения о форме возможного соглашения, а также основные советские позиции, три державы внесли 5 февраля свой проект. Этот проект не затрагивает советского тезиса о суверенитете ГДР, хотя западные державы и не признают ее. Он не затрагивает также юридических и политических позиций сторон. Поскольку же речь идет о заключении четырехстороннего соглашения, то оно должно содержать какие-то обязательства и упоминание об ответственности каждой из сторон, так как без этого никакого соглашения вообще не получится
[492].
Эта согласованная ранее схема, по мнению Сованьярга, была учтена и в советском проекте. Однако, добавил он, в проекте СССР на этой схеме появилось два нароста, два искажения. Во-первых, — это раздел о представительстве западных секторов за границей и, во-вторых, — о советских интересах в западных секторах. Кроме того, советский проект вступает в противоречие с основным правилом подхода к составлению договоренности, поскольку он стремится к тенденции «утвердить юридические и политические позиции Советского Союза»
[493].
Посол Франции в ФРГ для доказательства этого тезиса привел следующие аргументы: «Текст проекта подразумевает… четырехсторонний статус для Западного Берлина
[494]. Вряд ли советская сторона сможет назвать хоть один союзнический документ, где говорится о таком статусе. Советский Союз сейчас стремится создать такой документ, а также фактически поставить под сомнение верховную власть трех держав в западных секторах, хотя в заявлениях советской стороны неоднократно утверждалось об отсутствии у нее таких намерений. Наконец, советский проект утверждает суверенитет ГДР в вопросе доступа по коммуникациям и передвижении внутри Берлина, что подрывает неделимые четырехсторонние права, ставит под вопрос не только права трех держав, но и права самого Советского Союза»
[495].
Что касается существа содержания советского проекта, то, по мнению Сованьярга, внешне он воспроизводил схему трех главных областей и трех ступеней западного проекта, но искажал ее. В советском проекте перечислялись конкретные практические меры, однако это делалось таким образом, что приложения отходили от согласованной модели, которая являлась единственно возможной для достижения договоренности. Положения о доступе и движении внутри Берлина чрезвычайно неясны, не имеют конкретного содержания и не связывают никакими обязательствами четыре державы. С другой стороны, продолжал Сованьярг, «советский проект весьма точен и конкретен в вопросе, который интересует Советский Союз — в вопросе о федеральном присутствии, о связях западных секторов с ФРГ. Здесь, в частности, предусматриваются четырехсторонние меры. Таким образом, возникает разрыв между отдельными частями соглашения, и в целом советский проект носит несбалансированный характер»
[496].
Французский дипломат подчеркнул, что отсутствие равновесия в советском проекте видно также при сопоставлении четырехстороннего соглашения с приложениями к нему. Так, СССР в сообщении трем державам просто отсылает их к ГДР, к соглашениям между немцами. Это противоречит принципу пакета, подчиняет четырехстороннее соглашение договоренности немецких сторон, а это противоречит в свою очередь принципу четырехсторонности. Деформация схемы и нарушения равновесия, продолжал Сованьярг, возникают также из-за выделения в особые пункты вопросов о представительстве западных секторов за границей и о советских интересах. К трем главным областям переговоров прибавляются еще две области Западные державы, отметил посол Франции в Бонне, согласились обсудить пункт о советских интересах, но его не следует включать в соглашение, так как он может быть решен и вне его рамок. «В предложениях Советского Союза о представительстве западных секторов во вне, — подчеркнул Сованьярг, — под прикрытием кажущихся уступок предпринимается одновременно попытка утвердить тезис о Западном Берлине как об отдельной политической единице не только по отношению к социалистическим странам, но и ко всему миру, а также добиться участия Советского Союза в ответственности за западные сектора»
[497].
Перейдя к характеристике советского проекта заключительного акта, французский дипломат сказал, что в нем есть определенные плюсы, однако редакция представляется тоже неудовлетворительной. Она отходит от советских соображений по этому поводу от 23 сентября 1970 г. Сейчас Советский Союз не хочет санкционировать соглашения между немцами. Западная сторона учла это и поэтому в ее проекте не предлагалось санкционирование. Три державы, однако, считают, что нужно точное временное соотношение между урегулированиями, о которых идет речь. А именно, на последней стадии четыре державы должны констатировать, что договоренность между немцами соответствует соглашению между ними, достигнутому на первоначальной стадии. Этот элемент в советском проекте совершенно отсутствует, что дает приоритет соглашениям между немцами над четырехсторонними соглашениями
[498].
В заключение Сованьярг обратил внимание на то, что в его речи ничего не говорилось о преамбуле и общей части соглашения. Стороны знакомы с возникающими здесь проблемами, и нет смысла заниматься ими. Сейчас, подчеркнул французский посол, стороны должны прежде всего рассмотреть реальные практические предложения и проблемы — доступ по коммуникациям, внутригородские связи и присутствие ФРГ.
Взявший слово после Сованьярга посол Англии в ФРГ Р. Джеклинг заявил, что он «с удовольствием принимает предложение (Сованьярга. — Р. Д.) сконцентрироваться на таких деталях советского проекта, как вопросы доступа и улучшения положения внутри города»
[499]. Его критика советских предложений была более острой, чем у Сованьярга.
Английская сторона, подчеркнул Джеклинг, разочарована предложениями советского посла, которые представляют собой, по существу, шаг назад по сравнению с прежней позицией Советского Союза. Схема советского проекта совпадает со схемой западного документа, но его структура такова, что наносит ущерб позиции трех держав. Формулировки советского проекта по вопросам доступа и внутригородских связей представляются смутными и неясными по сравнению с формулировками западного документа. В то же время советская сторона употребляет очень четкий язык, когда речь заходит о том, что ее интересует, то есть о присутствии ФРГ. Эти формулировки являются контрастом к формулировкам, например, о доступе. Раздел советского проекта о доступе очень сложен, и каждая фраза в нем создает затруднения для западной стороны. Три державы выступают за конкретные обязательства участников соглашения, и они отразили это в своем документе от 5 февраля. Однако советская сторона говорит конкретно только тогда, когда речь идет о ее интересах, и весьма туманно, когда речь идет о правах и интересах западных держав
[500].
