Более того, американский дипломат поставил под сомнение необходимость и целесообразность создания советских представительств в Западном Берлине. На заседании 21 июля, сказал Раш, советники услышали пространное описание различных функций советских генеральных консульств во всех частях света. Мы, продолжал он, не ставим под сомнение то, что, как правило, советские генеральные консульства занимаются описанными функциями. «Однако мы не считаем, — подчеркнул Раш, — что были представлены убедительные доказательства существования действительной потребности в том, чтобы эти функции выполнялись учреждением, расположенным в западных секторах Берлина для горстки советских граждан и для ограниченного района и населения, на которых будут распространяться эти функции»
[616].
После этих слов Раш перешел к сравнениям. Он сказал: «Советские представители доказывают, что они сталкиваются с серьезными трудностями при нынешних обстоятельствах в деле выдачи виз западноберлинцам в количестве 10–12 тысяч ежегодно. На меня эти цифры не производят особого впечатления. Мой консульский отдел здесь, в Берлине, персонал которого состоит лишь из двух мужчин и одной женщины, выдает почти 11 тысяч виз в год, помимо выполнения другой своей консульской работы. Персонал советского посольства может свободно передвигаться в западных секторах, и следует ожидать, что если положения нашего соглашения будут выполняться в том духе, в котором они были сформулированы, в будущем для западноберлинцев будет гораздо легче посещать консульский отдел советского посольства в Восточном Берлине»
[617].
Раш отметил, что обычные функции генерального консульства по составлению докладов о положении дел в экономической, социальной и законодательной областях в этом районе весьма эффективно выполняются советским посольством в Восточном Берлине. Абрасимов и его советники, продолжал американский посол, заверили нас, что создание генерального консульства ни в коем случае не ущемляло бы нынешние функции в отношении Берлина и Германии, осуществляемые послом Абрасимовым от имени своего правительства. Нам, следовательно, остается сделать вывод, что объективная потребность в таком учреждении слаба, и можно поэтому предполагать, что «действительным мотивом, определяющим заинтересованность советской стороны в генеральном консульстве, может быть политический мотив, а не практическое улучшение, что является целью, которая поставлена перед этими переговорами»
[618].
В рабочий документ по представительству за границей, составленный на последнем заседании экспертами, советский представитель включил сноску, в которой согласие советской стороны по всему этому вопросу ставилось в зависимость от удовлетворения советских пожеланий в отношении ее интересов в западных секторах, особенно в отношении генерального консульства «Этот шаг, — подчеркнул Раш, — вновь привлекает внимание к проблеме общего баланса соглашения. Мы не видим готовности советской стороны дать западной стороне какой-либо действительный эквивалент в этом отношении…»
[619]. Из этих замечаний, продолжал американский дипломат, «посол Абрасимов может сделать вывод, что мы продолжаем испытывать серьезные трудности в связи с этим вопросом. Более того, мы имели возможность убедиться в том, что эмоциональная оппозиция против этого в немецком общественном мнении растет»
[620].
По словам Раша, общая цель четырех послов состоит в том, чтобы не ставить под угрозу принятие немецкой общественностью разрабатываемого ими соглашения, «дав согласие на меры, которые могут оказаться настолько неприемлемыми, что это будет угрожать принятию (общественностью) всего соглашения… Мы готовы продолжать обсуждение вопроса о генеральном консульстве. Но мне кажется, ввиду больших связанных с этим трудностей, что мы, возможно, будем не в состоянии прийти к окончательному решению, будь то положительному или отрицательному, по этому вопросу до более позднего этапа наших переговоров, когда мы сможем иметь более четкое представление о соглашении в целом. Представляется очевидным, что если генеральное консульство и имеет какие-то шансы быть принятым, то только в контексте весьма солидного и положительного решения»
[621].
Раш напомнил, что при обсуждении проекта документа по советским интересам представитель СССР вновь поднял вопрос о том, что он назвал отсутствием дискриминации. Но то, о чем нас просят, сказал американский дипломат, представляет собой огульное разрешение, которое по своему характеру не может быть распространено на другую сторону на основе взаимности. В результате своих собственных действий СССР, согласно собственному описанию его юридических отношений с союзниками, поставил себя в положение, когда он не может ответить взаимностью и не может предоставить трем державам те же привилегии в восточном секторе Берлина, которые он желает получить в западных секторах
[622].
Еще одна проблема такого рода, продолжал Раш, связана с желанием советской стороны, чтобы торговля СССР с западными секторами велась на основе режима наибольшего благоприятствования. «Мы указали, — отметил посол США, — на непреодолимые юридические и политические трудности, с которыми мы столкнулись бы, если бы мы сами попытались предпринять такой шаг. Мы заявили, однако, о том, что у нас имеются основания считать, что Советский Союз, возможно, добьется осуществления своих целей, в той мере, в какой они являются коммерческими, путем торговых переговоров с Федеративной Республикой Германии. Это было бы действительно практическим решением. Экономические связи между ФРГ и западными секторами не ставятся под сомнение Советским Союзом, и я поэтому не вижу здесь каких-либо трудностей»
[623].
Что касается вопроса о представительстве «Аэрофлота», то, по словам Раша, три державы все еще не убеждены в том, что оно не будет простым дублированием того, чем будет иметь возможность заниматься «Интурист» и на что США, Англия и Франция готовы дать свое согласие, хотя они все еще уточняют свою позицию
[624].
Относительно процедуры дальнейшей работы Раш заявил, что после того, как советники предпримут еще одну попытку решить вопрос о представительстве, они должны заняться вторым чтением всего текста, начиная с вопросов доступа в Западный Берлин и федерального присутствия в городе. Их согласованная цель должна заключаться в том, чтобы сократить число противоречащих друг другу сносок
[625] и нерешенных вопросов, сведя их к группе трудных проблем, которая будет достаточно небольшой и достаточно четко определенной
[626].
