Таким образом, на заседании 12 августа 1971 г. был сделан очередной шаг на пути к достижению всеобъемлющего соглашения, хотя ряд вопросов все еще оставался открытым.
Большая работа была выполнена участниками переговоров на тридцать первом заседании послов, состоявшемся 17 августа 1971 г
[697]. Оно продолжалось дольше обычного: с 10 ч. 30 мин. утра до 16 ч. 45 мин. Председательствовал на нем Р. Джеклинг.
Сложность работы на этом совещании заключалась в том, что на нем рассматривались хотя и частные, конкретные вопросы, но их было много и в каждом из них таились определенные трудности.
Оживленная дискуссия, в частности, снова развернулась при обсуждении некоторых формулировок, касавшихся контроля за транзитом в Западный Берлин. Так, Джеклинг заявил, что западная сторона готова записать «сопроводительные документы», а не «соответствующие» (для транзитного транспорта. — Р. Д.), если советская сторона согласится на формулировку «процедура проверки будет ограничиваться», а не «может ограничиваться»
[698].
Абрасимов ответил, что советская сторона может записать формулировку «соответствующие документы», однако она настаивает на слове «может».
Сованьярг заявил, что без слова «будет» пункт вообще не имеет никакого смысла, поскольку весь вопрос остается открытым.
Абрасимов предложил в этом случае посмотреть американский вариант формулировки об опломбировании, переданный на уровне экспертов 11 августа. Следовало бы вернуться к ней на уровне послов и постараться, сократив ее, разработать взаимоприемлемое решение
[699].
После этого в дискуссию включился Раш и сказал, что он исходит из того, что послы работают на основе текста, уже согласованного на уровне экспертов. Однако советская сторона выдвигает теперь совершенно новое предложение о том, чтобы вернуться к варианту, который был отклонен советниками. Но этот вариант является для западной стороны «менее удовлетворительным», и то обстоятельство, что он был предложен американскими советниками, не связывает трех послов
[700].
Джеклинг поддержал Раша и предложил вернуться к тексту.
Абрасимов, в свою очередь, вновь предложил записать в этом случае слово «может», а не «будет». Тогда советская сторона пошла бы на формулировку о «соответствующих» документах
[701].
Раш после краткого совещания западных послов выступил за то, чтобы оставить в тексте слово «будет» и формулировку «сопроводительные документы» или записать слово «будет» и выработать оговорку, где говорилось бы об исключительных случаях проверки. Однако при втором варианте западная сторона не согласится на слова «сопроводительные документы»
[702]. Компромиссную формулировку предстояло выработать советникам или самим послам на одной из последних встреч.
В ходе заседания послов 17 августа 1971 г. Джеклинг заявил, что остался нерешенным еще один важный вопрос, по которому советская сторона занимает весьма жесткую позицию. Речь шла о загранпаспортах ФРГ для жителей западных секторов. Цель западного предложения, продолжал посол Англии в ФРГ, заключается в том, чтобы эти жители могли путешествовать по всему миру, используя один и тот же документ, тем более, что это и сейчас уже имеет место во всех государствах, за исключением Советского Союза и некоторых других восточноевропейских стран. Советская сторона постоянно заявляет, что паспорт — это доказательство гражданства. Однако у западных держав иное толкование паспорта, а именно как документа для проезда в другие страны, дающего его владельцу право обращаться за помощью в консульское представительство той державы, которая выдала паспорт. Но это не доказательство гражданства. Советская сторона могла бы заявить, что признает паспорта ФРГ только для проезда. Западная сторона не возражала бы и против выдачи жителям западных секторов подвесных виз. В заключение Джеклинг предложил формулировку, согласно которой жители западных секторов «могут использовать паспорт ФРГ в Советском Союзе только для целей путешествия»
[703].
Отвечая английскому послу, Абрасимов сослался на то, что по советскому законодательству паспорт свидетельствует о гражданстве. Джеклинг возразил, что речь идет о западных паспортах, которым не следует приписывать тех черт, которыми они не обладают
[704].
Раш вновь поставил на обсуждение вопрос о Тельтов-канале, утверждая, будто открытие его западной части для судоходства принесло бы пользу не только западным секторам, но и ГДР и Советскому Союзу. Он предложил формулировку: «Западная часть Тельтов-канала будет открыта для судоходства в соответствии с правилами, которые применяются к другими водным путям в западных секторах»
[705]. Абрасимов ответил, что он готов поставить этот вопрос перед правительством ГДР, если американские военные власти в Западном Берлине и сенат вернутся к положению, существовавшему в отношении Тельтов-канала до 1952 г., как это уже излагалось на встрече послов 11 августа. Раш, в свою очередь, заявил, что было бы весьма желательно иметь хотя бы общую ссылку по вопросу о Тельтов-канале в четырехстороннем соглашении, например, в следующей форме: «Западная часть Тельтов-канала может быть открыта для судоходства на взаимоприемлемой основе». Возвращение же к положению, существовавшему до 1952 г., невозможно. Отвечая Рашу, Абрасимов предложил западной стороне постараться выработать такую формулировку, которая была бы приемлема для ГДР. Тогда можно было бы вернуться к этому вопросу
[706].
Позиция трех держав в отношении ГДР нередко осложняла переговоры и заставляла советскую дипломатию искать внешне нейтральные формулировки. Так, на заседании 17 августа Абрасимов заявил: «Если трех послов… не устроит ссылка на консультации и договоренность с правительством ГДР, то. можно записать вместо нее формулировку: „правительство СССР без ущерба для своей позиции и международных обязательств“». Правда, Сованьярг сказал, что он стоит за принятие формулировки «правительство СССР гарантирует после консультаций и договоренности с правительством ГДР, тем более что это не наносит ущерба правовым позициям и договорным обязательствам советской стороны»
[707].
