Подобным же образом ставил вопрос и Т. Шрамм. Он заявлял, что «если существуют западные секторы, то должен быть и восточный сектор. Часть II [соглашения] определяет практические урегулирования, касающиеся Западного Берлина, в то время как остальная часть соглашения должна быть действительной для всего Берлина… И после соглашения четырех держав весь Берлин сохранил особый статус»
[857]. Употребляемую в соглашении формулировку «соответствующий район» Шрамм считал компромиссной. «В договоре, — писал он, — нужно было найти компромисс, так как западные державы стремились распространить соглашение на весь Берлин, а СССР — лишь на его западные секторы; поэтому и была найдена в числе прочих формула „соответствующий район“»
[858].
Альтернативу «общему статусу Берлина» Шрамм видел лишь в присоединении западных секторов города к ФРГ. «Либо существует общий статус Большого Берлина, — утверждал он, — либо Западный Берлин является частью Федеративной Республики, как и Восточный Берлин — частью ГДР. Соглашение четырех держав, несмотря на его неоднозначную терминологию, ничего не изменило в этом положении»
[859].
Особенно активно защищал тезис о распространении четырехстороннего соглашения на столицу ГДР известный в ФРГ специалист по международному праву Е. Р. Цивье. Он пытался доказать, что «под формулировкой „соответствующий район“ нудно понимать весь Берлин»
[860]. Аналогичную точку зрения высказывал и авторитетный историк Г. Веттиг
[861]. А в работе Декера, Мельсхаймера и Шредера говорилось, что «за Большой Берлин ответственны четыре державы» и что «в смысле международного права Восточный Берлин является частью Большого Берлина»
[862]. О том, что «статус четырех держав для Берлина продолжает существовать», писал и крупный западногерманский специалист по государственному и международному праву О. Хенниг. Он предлагал оспаривать права и ответственность СССР в отношении Западного Берлина до тех пор, пока не будет восстановлено управление четырех держав во всем Берлине
[863].
Однако не все западногерманские исследователи разделяли концепцию о распространении четырехстороннего соглашения на столицу ГДР. Некоторые из них считали, что можно по-разному интерпретировать формулировки этого соглашения. Например, по мнению Х. Шидермаира, известного специалиста по международному праву, понятие «соответствующий район» является многозначным и под ним «совсем в духе восточной точки зрения может пониматься лишь Западный Берлин. Но, — продолжал Шидермаир, — точно так же „соответствующий район“ можно определить как район Большого Берлина, что соответствует точке зрения западных держав, и, таким образом, включить Восточный Берлин в сферу действия соглашения и одновременно ответственности четырех держав»
[864].
Подобной же точки зрения придерживался автор одной из наиболее фундаментальных публикаций того времени по Западному Берлину Д. Манке. Он исходил из того, что формулировка «соответствующий район» могла относиться как ко всему Берлину, так и лишь к его западным секторам
[865]. Манке высказывал мнение, что «соглашение в целом, и особенно обязательства четырех правительств „взаимно уважать их индивидуальные и совместные права и ответственности, которые остаются неизменными“, нужно рассматривать как фактическое подтверждение права трех западных держав на пребывание в Берлине… Но можно ли из этих формулировок сделать вывод о подтверждении статуса четырех держав для всего города — это спорный вопрос»
[866]. Вместе с тем Манке подчеркивал, что четырехстороннее соглашение не затрагивает непосредственно «интеграцию Восточного Берлина в ГДР»
[867].
Более последователен по сравнению с Шидермаиром и Манке юрист-международник Р. Квист. Он безоговорочно признает, что «берлинское урегулирование затрагивает лишь Западный Берлин»
[868]. Аргументацию правительства ФРГ, считавшего, что оно распространяется на весь Берлин, Квист считал натянутой. Автор выделял пункт I раздела «Общие постановления», в котором говорилось, что правительства четырех держав будут стремиться способствовать «устранению напряженности и предотвращению осложнений в соответствующем районе». Но напряженность и осложнения, подчеркивал Квист, в прошлом имели место преимущественно лишь в Западном Берлине, и это значит, что «предметом берлинского урегулирования является не Большой, а Западный Берлин и район вокруг него»
[869].
Действительно, в четырехстороннем соглашении затрагивались вопросы об отношениях Западного Берлина с ГДР и ФРГ, о связях города с внешним миром и некоторые другие. Но касалось оно только Западного Берлина. Ни в одном из пунктов соглашения речь не шла о столице ГДР. Э. Хонеккер отмечал, что, подписав это соглашение, «три западные державы подтвердили со своей стороны, что Берлин, исключая его западные секторы, является столицей Германской Демократической Республики. Определения соглашения четырех держав затрагивают исключительно Западный Берлин»
[870].
Тем не менее страны, входившие в НАТО, пытались поставить под сомнение это обстоятельство. Так, в мае 1977 г. западные державы сделали в Лондоне заявление «по Берлину», в котором говорилось об их правах на все четыре сектора города. В связи с этим Хонеккер подчеркнул, что «Берлин является столицей ГДР, а Западный Берлин — особой областью, получившей шансы на будущее с подписанием четырехстороннего соглашения… Давно известно, кому принадлежит власть в столице ГДР — Берлине, являющейся составной частью Германской Демократической Республики. Это положение нельзя изменить путем заявлений, которые своим содержанием лишь вселяют надежду в тех, кто думает, что головой можно пробить стену»
[871].
