В целях поддержания порядка брали, как уже отмечалось, заложников из знатных и влиятельных семейно-родовых кланов, в том числе мальчиков в возрасте до 15 лет. При этом юношей хорошо кормили и обучали грамоте. Институт заложников (рахина) считался одним из самых эффективных инструментов по обеспечению «тишины и порядка» в королевстве.
В землях к северу и к востоку от Сана’а’, в дайрах крупных зейдитских племен, не было вообще никаких представителей центральной власти. Управляли ими шейхи – по обычаям и традициям предков. Имам не предпринимал даже попыток изменить уклад жизни, сложившийся в тамошних племенах.
Представители английской колониальной администрации в Адене отзывались о короле Йахйе как о «человеке, хотя и старомодном, но прозорливом, способном трезво оценивать ситуацию»; признавали его ум и житейскую сметку. Рассказывали, что имам и его любимая жена Ситт Фатима были преданы друг другу до самой смерти. Она являла собой образец представительницы свободного йеменского племени, женщины с честью и достоинством. Горячо любила своих детей и мужа. Ежедневно лично подготавливала для имама ванну. Родила ему трех сыновей и дочь.
Всего у имама Йахйи, как пишет в своей книге «Имамы, правители и революции» X. Инграме, было 40 детей, в том числе 14 сыновей. Характеризуя каждого из них, он отмечает, что старший сын, наследный принц Ахмад, отличался диким нравом. Второго сына, Мухаммада, называет самым любимым потомком короля в его семействе. Слыл он человеком добрым и отзывчивым. В 1933 г. чуть было не утонул, когда во время отдыха на небольшом зеленом островке Эль-Хадра близ Ходейды пытался спасти одного из своих слуг, который не умел плавать и свалился за борт парусника. Принца Мухаммада, замечает X. Инграме, любили и в племенах Йемена, и в сопредельных с ним княжествах и уделах. Третий сын имама, принц Хасан, единокровный брат принца Ахмада, занимал пост губернатора Ибба. Человек невысокого роста, негрубый и застенчивый, не очень информированный, он отличался скаредностью и скупостью. О четвертом сыне имама, принце Хусейне, министре обороны, X. Инграме отзывается как о личности горделивой, но в то же время дружелюбной, интересовавшейся историей своей земли и арабов Аравии. Пятого сына короля, принца ‘Али, министра экономики и сельского хозяйства, именует любителем хмельных напитков, а шестого, принца Касима, министра здравоохранения, – личностью простой и дружелюбной, чуждой условностей. Сообщает, что женат он был на ‘Азизе, дочери министра иностранных дел, очаровательной молодой женщине; что жили они в любви и в радости. Седьмого сына короля, его любимца, принца ‘Абдаллу (‘Абд Аллаха), губернатора Ходейды, рожденного королевой Фатимой, описывает как человека характера несильного, но трезво мыслившего, способного моментально уловить суть дела, сжато и аргументированно ответить на заданный ему вопрос. О других сыновьях имама – Мутаххаре, Ибрахиме, Исма’иле, Аббасе, Йахйе, Мухсине и ‘Абд ар-Рахмане – X. Инграме упоминает лишь вскользь.
Имам Йахйа, по воспоминаниям англичан, был религиозным и ортодоксальным человеком. Гордился знатностью своего рода, его принадлежностью к потомкам «дома Пророка» и к потомкам ушедших в легенды арабов Аравии правителей-химйаритов.
Он никогда не бывал за границей, никогда не покидал гор и даже никогда не видел омывающие Йемен моря. Выступал противником нетрадиционного религиозного зейдитского образования. С неохотой и очень редко разрешал йеменцам выезд на учебу за границу. Полагал, что высшее образование, приобретенное в «чужих землях», у тех же инглизов или франков, заронит в их головы идеи о переустройстве системы власти в Йемене, и подтолкнет их к мятежам и беспорядкам. Вместе с тем признавал «мастерство европейцев, – как говорил, – в медицине, сельском хозяйстве и ремеслах по изготовлению разного рода полезных механизмов». Понимал, что все это необходимо и его стране, но опасался, что материальные блага скажутся на вере – пошатнут ее.
В 1920-х годах, отмечали советские дипломаты-арабисты, имам Йахйа пользовался высокой репутацией княжествах Аравии и в арабских странах. Притом не только в силу своего древнего и знатного рода, но и его личного благочестия, набожности и отменного знания Корана, норм и положений ислама, а также бескомпромиссной позиции в том, что касалось освобождения страны от турецкого ига и обретения национальной независимости.
Имам Йахйа, по воспоминаниям советских дипломатов, был одним из самых богатых людей в стране. Он владел «огромными сокровищами в виде золота и других драгоценностей». Ему принадлежали, пишет в своей книге «Йемен» И. Е. Генин «лучшие земли, сады и дома в столице и близ нее» (6).
После подписания договоров с саудовцами и англичанами, обезопасившими Йеменское королевство с севера и с юга, имам Йахйа столкнулся с довольно серьезными внутренними проблемами, связанными с ростом недовольства зейдитов назначением принца Ахмада его преемником. Против такого назначения, несмотря на все старания имама, выступили не только многие именитые саййиды и шейхи целого ряда зейдитских племен, но и некоторые из братьев Ахмада, сговорившиеся между собой действовать заодно.
Принц Ахмад, после смерти принца Мухаммада (1933), сразу же изъял, к слову, все бумаги, хранившиеся во дворце брата, и обнаружил среди них переписку Мухаммада с итальянцами. Из нее следовало, что те обещали ему помощь и поддержку, если он решится выступить против отца и Ахмада, чтобы силой забрать власть в свои руки. Четких подтверждений того, что Мухаммад принял предложение итальянцев, не было. Но вот сомнений насчет того, что в случае успеха их задумки они намеревались сделать Мухаммада послушной куклой в своих руках и установить контроль над Йеменом, не возникало никаких.
Ахмад показал обнаруженную им переписку отцу. И тот, несмотря на недовольство значительной части йеменской знати объявлением Ахмада его преемником в качестве имама зейдитов, предпринял меры по смягчению этого недовольства, используя финансовые ресурсы своего клана и одаривая особливо крикливых из числа несогласных с его решением постами и должностями в государственной структуре власти.
Опережая ход повествования, скажем, что в 1937 г. имам добился от саййида Али ибн Хамуда, представителя уважаемого среди зейдитов семейно-родового клана шейха Мухсина, религиозного авторитета 1880-х годов, претендовавшего на власть в имамате, подписать документ, в котором он признавал Ахмада законным преемником титула имама и трона короля. Подкупил его, как сообщают историки, назначением на высокую должность. Более того, договорился с ним о том, что он попытается взять аналогичные подписки и с других знатных лиц, занимавших в то время ключевые посты в королевстве. И прежде всего – с саййида Абдаллы ал-Вазира и его кузена Али, а также с принца Хусейна (сына имама Йахйи), претендовавших на титул имама зейдитов.
Принц Хусейн, человек религиозный, истовый мусульманин, был личностью, намного уважаемой в стране, чем его брат Ахмад. Пользовался популярностью среди образованной части населения, особенно среди саййдов. Не имел врагов среди зейдитской знати, в отличие от Ахмада. Не был замечен в алчности и корыстолюбии.
