В июне 1929 г. в г. Сана’а’ открылось генеральное представительство Экспортно-импортной конторы Восторгов по торговле с Турцией и Ближним Востоком (Ближвостгосторга СССР) для стран бассейна Красного моря. Генеральным представителем СССР (генеральным уполномоченным Ближвостгосторга) в Йемене был назначен (на заседании Политбюро от 9 мая 1929 г., на основании рекомендации НКИД) К. А. Хакимов. Направляя его из Джидды в Йемен, Москва преследовала несколько целей. Во-первых, рассчитывала на то, что с богатым опытом работы К. Хакимова на Востоке (полпредом при эмире Бухарском и генеральным консулом в Мешхеде и Реште) он сможет укрепить позиции СССР в Йемене. Во-вторых, что ему удастся содействовать (в силу его доверительных связей с Ибн Са’удом) урегулированию отношений между королями Йахйей и Ибн Са удом, и тем самым усилить их «политическую заинтересованность» в Советском Союзе.
В инструкции К. А. Хакимову, подписанной 11.05.1929 г. Л. М. Караханом, указывалось, что ему необходимо разъяснять в Йемене «основы нашей восточной политики…. преследующей цель достижения политической и экономической независимости стран Востока и их освобождение от всякого внешнего гнета…». Подчеркивалось, что желательно было бы также в контактах с йеменской элитой популяризировать идею о «целесообразности сближения восточных государств» в целях укрепления их позиций на внешнеполитической арене (42).
В середине апреля 1929 г. А. И. Ступак, служивший в то время в Джидде в составе советского дипломатического агентства (до этого работал в торгпредстве СССР в Турции, где встречался и беседовал с кади Ахмедом ал-Анси, представителем имама Йахйи), получил указание Центра «срочно выехать в Сана’а’». Цель командировки – «информировать йеменские власти о предстоящем прибытии советского постоянного представителя и подготовить его встречу».
В конце апреля, рассказывает в своих воспоминаниях А. И. Ступак, в Джидду пришел пароход «Ленин». «По просьбе йеменского правительства он должен был проследовать затем в Ходейду, чтобы принять на борт и доставить в Джидду паломников из Йемена». Воспользовавшись этим рейсом, он и выехал в Йемен.
3 мая 1929 г., пишет А. И. Ступак, пароход прибыл в Ходейду и встал на рейд в нескольких километрах от берега; «ряды коралловых рифов не позволили ему подойти ближе». На берег его доставил местный парусник, который «шел то под парусом, то на веслах».
О Ходейде тех лет А. И. Ступак отзывается как о небольшом, «пыльном и тесном городке купцов и рыбаков, сдавленном обветшалыми оборонительными стенами». В нем, по его словам, не было тогда «ни водопровода, ни электричества, ни каких-либо элементарных удобств».
Только через 10 дней после его приезда в Ходейду туда пришел торговый караван, с которым, верхом на муле, он и тронулся в путь.
По прибытии в г. Сана’а’, через два дня, «вечером, в саду королевского дворца, в маленькой беседке, освещенной слабым светом керосинового фонаря», его принял кади‘Аблалла ал-Амри, которого «с полным правом можно было бы называть великим визирем». В ходе состоявшейся беседы А. И. Ступак информировал кади ‘Абдаллу о «предстоящем приезде в Йемен советского представителя К. А. Хакимова» с сопровождавшими его лицами, и о цели его миссии. «Договорились о порядке встречи».
К. А. Хакимов прибыл в Сана’а’ в июне 1929 г. По воспоминаниям А. И. Ступака, ему «была оказана сердечная встреча». У подножья горы Джабаль Асир, еще до въезда в город, «его приветствовал представитель имама, кади Ахмад ал-Анси», который, встретившись в Сана’а’ с А. И. Ступаком, тепло вспоминал о том, как они с ним «закладывали основы советско-йеменской дружбы».
Через несколько дней, в гостевом дворце Макам аш-Шариф состоялся официальный прием К. А. Хакимова, во время которого стороны обменялись ратификационными грамотами Договора о дружбе и торговле (43).
Спустя какое-то время в г. Сана’а’ была открыта амбулатория Красного Креста и Красного Полумесяца СССР. Советские врачи В. Б. Бабаджан, С.С. Слизберг (первая женщина-врач в Йемене) и А. М. Генделынтейн, работавшие в ней, оказывали бесплатную медицинскую помощь населению.
К. А. Хакимов пробыл в Йемене коло двух с половиной лет (с июня 1929 г. по декабрь 1931 г.), вместе с работавшими с ним в Джидде Моисем Марковичем Аксельродом и Наумом Марковичем Белкиным, сотрудниками ИНО ОГПУ-НКВД. За время службы в Хиджазе и Йемене, М. Аксельрод, в совершенстве знавший арабский язык, сумел наладить связи с лицами из ближайшего окружения имама Йахйи, короля Йемена, и эмира Ибн Са’уда, основателя Королевства Саудовская Аравия. Из Йемена М. Аксельрод вел агентурную работу в Эритрее. Завербованных им агентов посылал в Египет. Планировалось, что в конце 1929 г. он лично должен был прибыть в Египет, чтобы на месте «разобраться с партийными группировками». Более того, выстроить доверительные отношения с влиятельной в той стране партией «Вафда». А если не удастся, то отколоть от нее левое крыло для дальнейшего использования его членов, наряду с египетскими коммунистами, в целях «революционного разогрева масс». Что касается деятельности Наума Белкина на посту резидента ОГПУ в Йемене, то, судя по сохранившимся документам, он уделял пристальное внимание сбору информации о внутриполитической ситуации в Йеменском Королевстве и в протекторатах Англии в Южном Йемене (44).
Из «Экономических очерков о Йемене» М. Аксельрода и Н. Белкина известно, что главными расходными статьями казны имама были те, что шли на содержание армии и выплату жалования чиновникам. Основной денежной единицей являлся серебряный тапер Марии Терезии, весом 28–32 гр., содержавший 23,4 гр. чистого серебра (83 %). Курс тапера по отношению к золотому фунту стерлингов колебался от 10 до 10,5 фунтов (45).
В 1926 г., как следует из справочных материалов Н. Белкина и М. Аксельрода, имам Йахйа «начал, было, выпускать собственную серебряную монету, ценностью, равной таперу, под названием ‘амади. Однако широкого распространения она не получила». Изготавливали на Монетном дворе имама в г. Сана’а’ и «разменную монету», медную и серебряную (46).
В 1929 г. СССР оказал Йеменскому Королевству (на основании обращения имама Йахйи к Г. А. Астахову от 3 ноября 1928 г., во время переговоров в г. Сана’а’) важную дипломатическую услугу – содействовал налаживанию связей с Германией. Письмом от 21 мая 1929 г. Л. М. Карахан информировал имама Йахйю о том, что Советский Союз «вступил в контакты с германским правительством по интересующему Йемен вопросу». Подчеркнул, что, по мнению Москвы, расширение межгосударственных связей Йемена будет способствовать упрочению позиций королевства на международной арене и «укреплению независимости Йемена».
В ответном письме на имя Л. М. Карахана имам Йахйа высказал пожелание насчет дальнейшего посредничества Советского Союза в переговорах Йемена с Германией (47).
Неоднократно во время встреч с К. Хакимовым, как следует из его донесений в НКИД, имам Йахйа ставил вопрос о поставках в Йемен советского оружия и военной техники. Особый интерес для него представляли, как уже говорилось выше, зенитные орудия. В депеше Л. М. Карахану (от 15.07.1929 г.) К. Хакимов докладывал, что в беседе с ним имам Йахйа сообщил об имевших место его контактах по данному вопросу с итальянцами. Зная, сказал он, что осложнение его отношений с англичанами определенно повлечет за собой ответ бриттов в форме «вооруженных нападений» на королевство, в которых, судя по предыдущим военным акциям англичан, «примут участие их воздушные силы», он провел переговоры с итальянцами. Они «согласились продать ему несколько зенитных орудий». Но вскоре после этого «Муссолини имел свидание с Чемберленом», и, как следствие, – «Муссолини отказался выполнить данное им обещание» насчет поставок в Йемен зенитных орудий (48). Впоследствии обнаружилось, как информировали советских дипломатов в МИД Йемена, что Италия была готова к тому, чтобы договорится с Англией по вопросу об интересах обеих сторон в Йемене и бассейне Красного моря за счет интересов Йемена.
