Уважаемыми и влиятельными людьми в Йемене, да и во всей Аравии, были и остаются торговцы. Главными составляющими успеха в делах они считают знание и опыт, терпение и усердие.
«Без терпения нет успеха; дела устраиваются терпением», – скажет любой из них в разговоре с сыном, повторив крылатое выражение почитаемого в Йемене праведного халифа ‘Али. И добавит: «Сладость успеха покрывает горечь терпения». Опыт и знания пожилые торговцы-йеменцы, много повидавшие на своем веку, называют «соседями действия». Приобретенные человеком знания величают «светильником разума» и «источником дальновидности», которая, опять-таки, приходит с опытом.
Путь к успеху тернист и долг, говорят они. И без усердия не обойтись. «Усердие, – как сказывал халиф ‘Али, – это быстроногий конь, который доставит человека к Ка’абе цели». Приняв осознанное решение, надлежит следовать ему непременно, «выстраивая себе из камней препятствий лестницу, – как поучала своих детей Фатима Захра, дочь Пророка Мухаммада, – ведущую к намеченной цели» (2).
Сущность любого человека, убеждены йеменцы, будь то торговца, рыбака или землепашца, познается в невзгодах. «Украшением человека» являются справедливость и честность, разум и терпение, стыд и совесть.
На Аравийском полуострове накануне прихода ислама насчитывалось десять крупных, так называемых законных рынков, где устраивались ярмарки, неприкосновенность людей и товаров на которых гарантировалась. Так вот, четыре из них были в Йемене. Специализировались на торговле кофе и амброй, алоэ и благовониями, кожаными и шерстяными изделиями, и знаменитыми йеменскими клинками. В Древней Аравии, что интересно, клинки эти именовали оружием ‘адитов, «арабов первородных», автохтонов Йемена. Слава о клинках и о кольчугах йеменских мастеров гремела по всей Аравии.
Безопасность работы ярмарки на рынке в Аш-Шихре (Сук Аш-Шихр), где торговали амброй, а также благовониями, обеспечивалась святостью этих земель – местом упокоения пророка Худа. Господь, говорится в Коране, посылал его к ‘адитам, «арабам утерянным», дабы наставить их на путь истинный. Устроителем ярмарки выступало племя бану куда’а.
Ярмарка на рынке в Адене (Сук ‘Адан) находилась под личной опекой правителя. Привлекала к себе торговцев лечебными травами и ароматами, то есть аравийскими духами (на нее съезжались парфюмеры со всего Востока). На рынке в Адене, рассказывает в своем увлекательном сочинении «Книга услады и развлечения» знаменитый арабский литератор и мыслитель Абу Хаййан ат-Таухиди (922/923 – около 1023), торговали мускусом и разными ароматами, а также завозившимися из Хадрамаута благовониями. И «не было на земле места более благоуханного… чем рынок в Адене».
Из Адена торговцы со своими караванами перемещались в Хадрамаут, на рынок Сук Эль-Рабийа, широко известный среди купцов Востока ярмаркой благовоний. За безопасность торговли там отвечало авторитетное среди племен Южной Аравии племя бану кинда.
Насчет того, почему земля эта получила название Хадрамаут, что в переводе с арабского языка значит «Пришла смерть», существует несколько легенд. По одной из них, именовали ее так в честь поселившегося там с родом своим воинственного и мужественного ‘Амира, одного из сыновей Кахтана, прозванного в народе за его несгибаемую силу воли и победы над врагами Хадрамаутом. Другая легенда гласит, что как только первые арабы-йемениты ступили на эти земли, то их внезапно настигла страшная песчаная буря, длившаяся несколько дней кряду, а вслед за ней – череда сокрушительных смерчей. Не видевшие дотоле такого разгула стихии, йемениты в страхе попадали на землю, крича: «Пришла смерть!» (Хадра маут!). Так за краем тем и сохранилось это название, мало, к слову, соответствующее действительности.
Ярмарка на рынке г. Сана’а’ проходила под эгидой правителя Йемена. Оттуда, повествует ат-Таухиди, «везли иглы, кожи и плащи, поступавшие из Ма’афира, где промышляли изготовлением плащей и накидок» (3).
В работах именитого арабского географа Ибн Хордадбеха (820–913/914) содержатся сведения о том, что из Йемена в Багдад, столицу ‘Аббасидов (правили Халифатом с 750 по 1258 гг.), торговцы доставляли ладан и мирру, амбру, «драгоценный алоэ» и «платья с пестрой окраской». Вслед за халифом ал-Мансуром, заложившим новую столицу ‘Аббасидов на западном берегу р. Тигр, на месте небольшой деревушки Багдад, неподалеку от развалин Ктесифона, столицы персидской династии Сасанидов, пишет знаменитый арабский историк и географ Йа’куби (ум. 897), арабы Аравии стали называть Багдад «рыночной площадью мира». Согласно преданию, въехав в построенный им город, известный сегодня как Багдад, который он нарек Городом мира (Мадина ас-Салам), халиф изрек: «Городу этому, лежащему между Тигром на востоке и Евфратом на западе, быть рыночной площадью мира».
Знаменитого географа-путешественника ал-Мас’уди (896–956), посещавшего земли Южного Йемена, поразило количество меда на местных рынках, любимого лакомства йеменцев. Обратил он внимание и на вывоз торговцами из Забйада, правил которым шейх Ибрахим ибн Зийад, по прозвищу Владеющий рутой, не только самого этого растения, но и готовившихся на его основе лекарственных средств. Многолетний кустарник рута, в изобилии произраставший в то время в Йемене, использовали и в лечебных целях, и как пряность. О лекарственном растении рута упоминал в своих сочинениях Плиний. Из руты приготавливали желудочные отвары и настойки (они улучшали пищеварение). Рута входила также в состав противоядий. Поэтому, думается, «хаживал в порты Йемена», как гласят сказания, всемирно известный арабский ученый, основоположник алхимии Джабир ибн Хайан, живший на рубеже IX–X столетий. История сохранила имя этого человека, как создателя «яда ядов» – мышьяка. До второй половины XVIII века обнаружить следы мышьяка в телах отравленных им правителей в царствах Востока, где он широко применялся в целях быстрого и эффективного решения династических споров, не представлялось возможным.
Одним из самых больших и знатных рынков Аравии прошлого, где «торговлю защищал закон», автор «Перипла Эритрейского моря» называет древнюю Музу (Моху). Рынок Музы, свидетельствует он, «бурлил торговыми сделками»; там всегда было полным-полно опытных мореходов и владельцев судов из арабов-аравийцев. Гавани Муза не имела, но располагала хорошим и удобным рейдом с якорной стоянкой. Торговали в Музе «пурпурными одеждами» и шафраном (использовался для лечения глазных болезней), египетским папирусом, миррой и мирровым маслом, изделиями из золота, серебра и бронзы, а также всеми теми товарами, что завозили в Музу с лежавшего напротив побережья (4). Средиземноморские купцы, посещавшие Музу, именовали этот портовый город «рынком аравийских ароматов», а впоследствии – «аравийским рынком кофе». Поскольку Муза являлась одним из ключевых торговых партнеров Индии в Южной Аравии, то в ней проживала крупная и влиятельная колония индийских купцов.
В Музе (Эль-Мудже, нынешней Мохе), откуда йеменский кофе расходился когда-то по всему белу свету, работала судоверфь, где строили крупнотоннажные суда, предназначавшиеся для торговых экспедиций в Индию, на Цейлон и в земли Восточной Африки. Славилась Муза и изготовлением лучших на Аравийском побережье Красного моря кожаных надувных лодок. О Древней Музе, куда «постоянно наведывались корабли индийские», высоко отзывался в своем знаменитом описании бассейна Красного моря греческий историк и географ Агатархид Книдский (200–120 до н. э.). Он служил при дворе Птолемеев. Собирал рассказы о «хождениях» по Красному морю торговцев и мореходов. Индийские товары, что разгружали в Музе, сообщает Агатархид, доставляли оттуда «по дороге ладана» в города египетские и в порты на Средиземном море, заложенные финикийцами.
