Больше всего йеменцы боятся «дурного глаза». Злой силой, по местным поверьям, обладает голубой глаз; людей голубоглазых йеменцы остерегаются. Опасаются они и людей с серыми и зелеными глазами. «Дурной глаз, – говорят они, – опустошает дома и наполняет могилы». И сегодня при первой встрече с незнакомым человеком йеменцы внимательно присматриваются к цвету его глаз. Поэтому, чувствуя на себе пристальный взгляд араба-собеседника, – не теряйтесь. Ни в коем случае «не бегайте взглядом», как говорят аравийцы. Помните, что людей с «бегающим взглядом» и йеменцы, и другие арабы Аравии считают людьми ненадежными.
Брелоки-обереги и амулеты-подвески от сглаза вывешивали в прошлом на дверях жилищ; надевали на шеи верховых животных, верблюдов, осликов и лошадей; цепляли на мачты рыболовецких парусников и торговых судов.
Йеменка, скрытая от «чужих глаз» черной накидкой абайей и чадрой, носила на себе множество ювелирных изделий. Голову ее украшали шелковые или кожаные повязки, унизанные старинными серебряными монетами, достойными внимания крупнейших музеев мира. Количество золотых и серебряных изделий на женщине являлось зримым свидетельством степени любви и внимания к ней мужа, а также демонстрацией финансового состояния семьи.
Вместе с ювелирными украшениями женщины «хранили» на себе и все семейные ценности, скопленные на черный день: те же золотые и серебряные монеты и драгоценные камни. Прятали их в расшитых жемчугом кожаных поясах с множеством отделений. Пояс женщины был ничем иным, как банковской ячейкой прошлого, если так можно сказать. Дело в том, что во времена джахилийи (язычества) посягать на женщин ни в межплеменных войнах, ни в набегах (газу) не смел никто. Такой поступок «марал честь и достоинство мужчины», и рассматривался арабами Аравии как самый «наисквернейший».
Подражая царице Савской, легендарной владычице Древнего Йемена и известной врачевательнице, йеменки и по сей день надевают на мизинцы обеих рук колечки хамзар. Согласно бытующей здесь легенде, у мудрой Билкис, властительницы «страны благовоний и множества трав лечебных», на мизинце правой руки красовался перстень с астериксом, камнем мудрецов, обладавшим свойством, настраивать ее на то, чтобы «мыслить трезво и править по уму». А на мизинце левой руки – перстень с каким-то неизвестным никому магическим камнем, «озарявшим и воспламенявшим» ее при составлении лечебных настоек, а также ароматов. Восседала она, работая с травами и кореньями, благовониями и цветами, сообщают предания южноаравийцев, за богатым резным столом из слоновой кости, и непременно в царской золотой короне, разукрашенной дорогими самоцветами.
Столь же роскошным, к слову, был и трон Билкис, изготовленный, как гласят сказания, из золота и серебра, и украшенный драгоценными камнями – яхонтами, изумрудами, жемчугом, рубинами и бирюзой. Стоял тот чудо-трон в богатом храме, который находился неподалеку от главного святилища сабейцев, храма Алмаках. Длина его составляла 80 зра’ (1 зра’, мера длины, равнялся 65 см.), а ширина – 40 зра’. Царицу, когда она восседала на этом троне, обслуживали, согласно преданиям, 600 женщин (28).
Бедуины Аравии считают, что драгоценные камни наделены «чудодейственными свойствами». Одни из них «защищают от порчи». Другие «приносят удачу», а третьи «определяют судьбу человека». Поэтому их и вставляют в женские ювелирные украшения, многие из которых играют роль амулетов. «Уберечь любовь» своих мужей, как полагают аравитянки, основываясь на поверье предков, им могут помочь жемчужные бусы, «драгоценные камни моря». Йеменки называют их «амулетами любви», «оберегами замужества и семейного счастья». В бедных семьях прибрежной Йеменской Тихамы такие амулеты мастерили и мастерят из жемчужных раковин, «жилищ красавиц моря».
Долгое время через Южную Аравию шла транзитом монополизированная арабами Аравии торговля пряностями Индии с Европой. С побережья Малабара в порты Южной Аравии поступали перец, имбирь и кардамон; из Индонезии – гвоздика и мускатный орех, а из Шри-Ланки – корица. В средневековой Европе мясо солили впрок, бочками, после осеннего убоя скота. И чтобы оно не портилось, использовали пряности.
Путешественники-исследователи Аравии, посещавшие Йемен, отмечали в своих воспоминаниях наличие в этой стране большого количества таможенных постов. В 1962 г., например, перед свержением монархического строя в Северном Йемене, на одной только дороге от Сана’а’ до Адена действовало 40 таких постов. Как и в других княжествах Аравии, все они были отданы на откуп торговцам и чиновникам – с правом свободного сбора пошлин (фиксированную их часть откупщики вносили в казну имама).
В первые годы 2-ой мировой войны таможенные поступления составляли примерно четверть всех государственных доходов; в 1944 г. – 12,5 %, а в 1961 г. – 5 % (29).
Часть XV
Йеменцы и море. Странички из жизни йеменских портов, корабелов и мореходов
О купцах сабейских с «Острова арабов» и «морском народе» Южной Аравии знали повсюду. В царствах Древнего мира южноа-равийцев, народ «края мореплавателей и торговцев благовониями», именовали сабейцами и величали «самыми известными перевозчиками товаров по суше и морю». Долгое время понятия «сабеец» и «араб» были для путешественников и негоциантов прошлого идентичными. Знаменитый китайский «землепознаватель» Фа Сянь, который в 399–414 гг. посещал Индию и Цейлон, рассказывая в своих путевых заметках о встречавшихся ему там арабских торговцах, называл их сабейцами.
Арабы Южной Аравии являлись первопроходцами Индийского океана. Морская торговля шумеров и ассирийцев с ал-Хиндом и «землями зинджей», то есть с Индией и Африкой, велась при посредничестве южноаравийцев. В I тысячелетии до н. э. «йеменская морская держава», как она фигурирует в летописях «временных лет» Аравии, доминировала и на юге Аравийского полуострова и на Африканском роге (1).
Занимаясь морскими и сухопутными перевозками, южноаравийцы прекрасно ориентировались в «океане вод и в море песков». Уверенно водили караваны, морские и верблюжьи, по морским и сухопутным «тропам» в ключевые центры торговли прошлого в Индии и Восточной Африке, в ас-Сине (Китае) и царствах Верхнего моря (Средиземного моря).
Уже в III тысячелетии до н. э. «перевозчики товаров по морю и суше» из земель, что у края Большой воды (Южной Аравии), доставляли в Шумер по «Нижнему морю» (Персидскому заливу) благовония и диорит (использовался как материал для изготовления памятных стел и храмовых статуй), слоновую кость и панцири черепах (2).
Греческий историк и географ Агатархид Книдский (200–120 до н. э.), служивший при дворе Птолемеев, в своем повествовании о гаванях и портах Южной Аравии довольно большое внимание уделил Адену и Музе (Эль-Мудже, Мохе), куда, по его словам, постоянно «наведывались корабли индийские». Товары, что там разгружали, сообщает он, шли потом по «дороге ладана», через земли сабейские, в «царство фараонов» и в города финикийцев. Говоря о сабейцах, народе «богатом и широко известном» в Древнем мире, Агатархид отмечал такую яркую черту характера сабейцев, как страсть к экспедициям в «чужие земли» – в целях торговли и «познания лица земли».
