Почитали в Древнем Йемене мудрецов. Именем одного из них, Лукмана ал-Хакима, названа даже сура («глава») Корана. Изречения его, передаваемые из поколения в поколение, часто фигурируют в речи йеменцев и сегодня. Был он, как гласят легенды, мудрейшим из старшин ‘адитов, древнейшего из народов Аравии, проживавшего на территории нынешнего Йемена, но «исчезнувшего с лица земли» и превратившегося в «арабов утерянных». Лукман – один из немногих ‘адитов, кто, как мы уже рассказывали в этой книге, внял проповедям посланного к ним пророка Худа, и в Бога Единого уверовал. За это Аллах не подверг его наказанию, как других ‘адитов, а даровал ему мудрость великую, и жизнь долгую, «равную жизни семи коршунов».
Обучая сына правилам достойного поведения среди людей, притом повсюду, куда бы ни забросила его судьба, йеменец сошлется на следующий айат («стих») из суры («главы») «Лукман»: «Не криви свою щеку перед людьми и не ходи по земле горделиво. Поистине, Аллах не любит всяких гордецов, хвастливых!» (8). Наставляя сына говорить по делу и не болтать попусту, он, опять-таки, прибегнет к суре «Лукман», поучающей: «…соизмеряй свою походку и понижай голос: ведь самый неприятный из голосов, – конечно, голос ослов» (9).
Особое место в жизни арабов Древнего Йемена занимали ясновидящие и гадалки. Чаще всего именно к ним обращались за советом по вопросам женитьбы. Прибегали к их услугам и в качестве третейских судей – для урегулирования межплеменных неурядиц и устранения разногласий между шейхами и племенами. Коллективная память аравийцев сохранила имена некоторых из них.
Провидица Тарифа, к примеру, предсказала разрушение Ма’рибской плотины. И заблаговременно, как сообщает арабский энциклопедист ан-Нувайри (1279–1332), ссылаясь на предания йеменцев, увела род свой на север, четко указав, каким путем ему надлежит передвигаться и куда следует переселиться.
Вещунья Зарка’ бинт Зухайр, о которой упоминает в своих работах ал-Исфагани, призвала к объединению рассеянные йеменские кланы во главе с родом ал-Куда’а, поселившиеся в Йамаме и на Дильмуне (Бахрейне). Посоветовала им наречь себя племенем танух и перебраться в Нижнюю Месопотамию, что те и сделали.
Собиратели аравийской старины рассказывают, что когда древние йеменцы хотели получить ответ на вопрос о том, стоит ли им заняться тем или иным делом, то зачастую обращались за советом к птицам. Традицию эту заложил, дескать, мудрец Кус ибн Сайд, лучший среди арабов Древней Аравии гадатель судеб людей на основании наблюдений за поведением птиц – по их крику и направлению полета. Птица, движущаяся справа налево от смотрящего на нее человека, поучал он, – это саних, то есть вестник благих изменений в жизни человек, а слева направо – барих, птица-предвестник несчастья. Отсюда, как полагают йеменцы, – и направление письма у арабов: справа налево.
Почитали в племенах Древнего Йемена святых старцев-от-шельников, обладавших даром излечивать тяжелобольных. Им, говорили йеменцы, доступно видеть прошлое и будущее; им открыта воля Божия, и потому они могут дать правильный совет. Когда старцы умирали, над их гробницами возводили склепы, к которым приходили и поклонялись. Надолго отлучаясь из дома, йеменцы складывали у гробниц святых старцев домашнюю утварь и запасы
продуктов. Человек, отправлявшийся, к примеру, с торговым караваном на ярмарку, располагавшуюся вне границ земель его проживания, мог спокойно оставить на хранение у такой гробницы свернутый шатер, корзины с финиками, зерном и рисом, и сосуды с медом, и по возвращении найти все в полной сохранности и неприкосновенности.
Обычай этот не утратил своей силы и во времена раннего ислама. Из трудов арабских историков известно, что в сокровищнице мечети Масджид ан-Наби, где находится Гробница Пророка Мухаммада, в отдельной комнате, состоятельные мединцы хранили свои сбережения и богатства.
Бедуины Йемена и по сей день верят в злых джиннов, «ратников Иблиса» (шайтана). Самого его считают самым уродливым созданием на земле. Отсюда – и сохранившееся в их речи выражение насчет «дьявольского рыла».
Излюбленными местами обитания джиннов, в представлении древних йеменцев, являлись местность Вабар и горные хребты у Адена (носят название Джабаль Джинн, то есть Горы джиннов). Самым злостным из джиннов, сотворенных Богом из огня за две тысячи лет до Адама, сказания йеменитов, «арабов первородных», называют джинна Заланбура. Ему приписывают «раздувание раздоров» в семьях, «учинение ссор между мужьями и женами». К козням джиннов бедуины и по сей день относят такие болезни как сумасшествие и лихорадку. Даже слово «сумасшедший» звучит на арабском языке как «одержимый джинном» («маджнун ад-джинн»).
Находясь в Аравии, будь то в Йемене или где-нибудь еще, следует помнить, что жестикуляция у аравийцев – их активный помощник в разговорах. Так, ладонь, положенная йеменцем на сердце, – это широко распространенный в Аравии жест благодарности и признательности. Рука же с открытой ладонью и пятью пальцами, повернутая к собеседнику – это жест защиты от угрозы. Ладонь руки, по поверьям йеменцев, отражает недобрый и завистливый взгляд; а пять пальцев на открытой ладони, повернутой в сторону того, кого они сочли для себя опасным, поражают зрение, слух и речь этого человека.
Амулет в форме открытой ладони с пятью пальцами (хамса) – широко распространенный в Йемене и в других странах Аравии амулет от сглаза. Предание гласит, что обычай защищать себя хамсой от сглаза пришел в Аравию из далекого Карфагена, где осели и заложили царство цветущее потомки финикийцев, выходцев из Тира, оставивших в седом прошлом «Остров арабов» и «ушедших по морю за горизонт». У великих финикийцев хамса символизировала собой ладонь-щит богини Тиннит (Танит), небесной покровительницы Карфагена.
В исламской культуре хамсу именуют «Рукой Фатимы» (дочери Пророка Мухаммада). И такой амулет у йеменок – это не только оберег от сглаза и недобрых в отношении владелицы амулета поступков, но и символ женского достоинства и терпения. Рассказывают, что однажды, когда Фатима готовила еду, в шатер вошел ее муж, ‘Али, с новой женой. Для Фатимы это было настолько неожиданным, что она уронила деревянную ложку в котел с едой. Но, не показывая, что расстроена, и что сердце ее ранено, Фатима продолжала помешивать еду в котле рукой, не обращая внимания на терзавшую ее боль, физическую и моральную.
Особое отношение у йеменца и сегодня к лошади. В былые времена прелестную женщину житель Йеменской Тихамы зачастую сравнивал с кобылицей масти кухайли (ее еще называли кухайлан; она считалась лучшей среди лошадей чистой арабской породы). Если рождался жеребенок от лошади со знатной родословной, то кочевник непременно устраивал дийафу, то есть застолье для членов своего клана и соседей, чтобы стали они «очевидцами дарованного ему счастья», и могли засвидетельствовать, когда потребуется, родословную чистокровного жеребенка. О роли и месте лошади в повседневной жизни кочевника-йеменца в прошлом говорит то, что в «культуре почитания», существовавшей в племенах Йемена с незапамятных времен, на первом месте стоял отец, на втором – гость, на третьем – лошадь. Об особом отношении бедуина к лошади в старину можно судить и потому, что на породистую лошадь с богатой родословной кочевник готов был променять свое стадо коз, овец и верблюдов, с шатром и даже оружием в придачу.
