Что касается гибели Бензони (вместе с Германом Бурхардтом, 8 декабря 1909 г., по пути из Мохи в Сана’а’, от рук убийц), то А. Березовский сообщает об этом следующее. Г. Бурхардт «три раза приезжал в Йемен. Последний раз оставался в Сана’а’ в течение двух с лишком лет»; собирал древние артефакты и разыскивал старинные рукописи. О самом же Бензони, бывшем кавалерийском офицере, А. Березовскому говорили, что в Мохе он «вел распутный образ жизни; и что его даже обвиняли в том, что он одновременно находился в любовной связи с несколькими арабскими и турецкими женщинами».
Из заметок А. Березовского следует, что, покидая г. Сана’а’, Г. Буркхардт известил турецкого генерал-губернатора Йемена о том, что намеревался посетить Таиз и Моху. «Благополучно добрался до Таиза». Оттуда отправился в Моху, где к нему присоединился Бензони. «Не доезжая до города Ибб, они свернули к одному небольшому местечку, чтобы осмотреть его древности, где их и убили, в получасе езды от Ибба».
Арабы, с которыми беседовал А. Березовский, сказывали, что на совести «хорошо известной туркам» банды, напавшей на путешественников, числилось к тому времени уже не одно убийство. Причем именно тех лиц, которые были «почему-то вредны или чем-то мешали» османам.
Йеменцы, пишет А. Березовский, обвиняли в случившемся турок, «желавших избавиться от Бензони», и как можно скоро. Бурхардт же стал при этом «случайной жертвой».
Согласно другой версии, слышанной им в г. Сана’а’, рассказывает А. Березовский, имелась среди йеменских арабов группа «организованных националистов», которые, «независимо от имама», хотели освободить страну от турецкого ига. «На службе у этой группы состояла банда под началом сына знаменитого некогда шейха, служившего у покойного имама начальником его войска». Набрана была из отчаянных людей одного из самых воинственных йеменских племен. Смысл убийства двух известных европейцев заключался в том, чтобы «вызвать вмешательство» иностранных держав в дела Йеменского вилайета Османской империи (66).
Повествуя о памятниках Древнего Йемена, А. Березовский отмечал, что больше всего он видел их в тех местах, где располагались столицы именитых йеменских царств – Саба’, Ма’ина, Катабана и Химйара. Именно там находились развалины величественных некогда дворцов и храмов, и плиты с древними письменами (копии с них сняли Галеви, Глазер и Капротти). Как утверждали йеменские евреи, на некоторых из них будто бы имелись «тексты древнееврейского начертания». Сохранились во времени и установленные там каменные статуи химйаритов. Представляли они собой «человека, в сидячем положении, с руками, положенными на колено, либо с обращенными к верху ладонями». А. Березовский, с его слов, видел привезенную из тех мест небольшую камею, вставленную в кольцо-печатку, с искусно выгравированной на ней «женской головой в царском уборе».
На рынках Йемена, по воспоминаниям А. Березовского, ходило много древних монет, медных, серебряных и золотых; каменной и медной посуды; старинного оружия, боевых поясов и пороховниц; древних книг и манускриптов.
В Таизе, рассказывает А. Березовский, он видел развалины христианских храмов. Следы раннего христианства время сохранило и в г. Сана’а’. Тамошние арабы показывали ему места, где «стояли церкви».
Старожилы в беседах с ним говаривали, что в древних захоронениях в Саба’ и Ма’рибе, как гласят сказания их предков, «погребены огромного роста люди, “арабы первородные”, черепа которых вдвое больше, чем у современных людей» (67).
В 1910 г., информирует А. Березовский, вилайет Йемен во владениях Османской империи в Аравии состоял из трех санджаков, то есть административных округов (Сана’а’, Таиз, Ходейда), представленных, в свою очередь, 21 казой (уездами), разделенных на 63 нахие (волости). Санджак Сана’а’, к примеру, заключал в себе 8 каз. После 1908 г., при генерал-губернаторе Хасане Тахсине-паше (1908–1910), статус самостоятельного санджака приобрел Асир. Дело в том, что ни телеграфной связи, ни путей сообщения тогда между Асиром и Сана’а’ не имеось, и для доставки любого распоряжения в один конец требовалось около 20 дней. Во главе вилайета Йемен стоял генерал-губернатор (вали); он же являлся и командующим расквартированного в Йемене VII корпуса.
Что касается собственно йеменской системы административного деления, пишет А. Березовский, то «издревле каждая деревня там имела своего выборного старшину (‘акила). Группа деревень (от 5 до 40) образовывала племенной удел во главе с шейхом. Три-четыре таких удела, населенных племенами, связанными между собой общим для них родовым началом, формировали ‘узлу или михлу, во главе со старшим шейхом (машаихом). В Йемене, по словам А. Березовского, во время его там пребывания насчитывалось «8 159 деревень и 258 племен».
Судопроизводство при турках велось в Йемене в соответствии с нормами шариата. При этом действовала «одна непреложная аксиома», как ее называет А. Березовский, а именно: «в споре турка с арабом всегда выигрывал турок, а в деле араба с евреем – араб».
Собственно в племенах суд вершили шейхи – на основании обычаев и традиций (хукм-эль-кабила). «За воровство отсекали руку. Женщину, уличенную в прелюбодеянии, зашивали в мешок, вместе с ее соблазнителем, и сбрасывали в пропасть, с самой высокой скалы в округе».
Сохранялся обычай кровной мести. Существовало рабство (68).
В 1909 г. в Йемене, согласно сведениям, собранным А. Березовским, было расквартировано «45 000 турецких военнослужащих: 3 дивизии пехоты, 2 бригады артиллерии и 1 кавалерийский полк». Доходы бюджета Йеменского вилайета за 1908 г. составляли 39 239 600 пиастров, а расходы – 54 960 805 пиастров. Главной статьей дохода являлась десятинная подать; на нее приходилось 82 % доходной части бюджета (69).
Самыми распространенными болезнями того времени среди жителей Тихамы А. Березовский называет «оспу, глазные заболевания, камни мочевого пузыря и сифилис»; а среди племен Горного Йемена – «сифилис, тиф и чахотку». В больших городах, таких как Сана’а’, Ибб и Таиз, замечает А. Березовский, можно было встретить «торговавших собой детей, в возрасте 7–9 лет». Родители порой продавали своих дочерей за ничтожно малую сумму. «Это и привело к тому, что среди арабов Йемена сифилис получил колоссальное распространение». В г. Сана’а’ «проститутки открыто, среди белого дня», останавливали мужчин и предлагали им себя (70).
Сообщает А. Березовский в своем информационно-справочном материале и о торговле Йемена, в том числе кофе, «главном товаре вывоза» (в 1908 г. – 41 171 мешков на сумму в 458 500 франков). Много кофе, по его словам, уходило из страны контрабандой, минуя таможню, «до 350 000 лир ежегодно». Транспортировка товаров внутри страны «производилась посредством верблюдов». За доставку груза весом не более 250 килограммов от Ходейды до Сана’а’ взимали «от 15 до 20 талеров». За верблюда на рынке просили «от 120 до 150 талеров. Бык или корова стоили от 15 до 30 талеров; овцы и бараны – от 2 до 5 талеров». Самые бедные семьи имели «не менее двух коров и четырех овец; а состоятельные – 15–20 коров».
