По словам ан-Нувайри (1279–1331), знаменитого арабского энциклопедиста, химйаритские князья, сыновья ‘Асада ибн ‘Амра, вознамерились заложить в Сана’а’ такой же храм, как в Мекке. И дабы «возымел он перевес над мекканским», задались мыслью похитить Черный камень Ка’абы и поместить его в задуманном ими храме. Предприняли набег на Хиджаз, но до Мекки так и не добрались. На пути туда «остановили их кинаниты». Впоследствии, с приходом в Йемен ислама, древний языческий храм тот по распоряжению Пророка Мухаммада был порушен.
Из сочинений Ибн Хишама (ум. 833), автора «Жизнеописания Пророка Мухаммада», известно о существовании на горе Рийам (Риам), что к северу от Сана’а’древнейшего в Йемене тагута Рийам (Риам), капища идолопоклонников, с храмами Тур’ат и Талаба (божество Луны). Когда Абу Кариб ‘Асад возвратился в Сана’а’ из похода на Йасриб (Медину) и Мекку, во время которого он принял иудейство, повествует в своей увлекательной «Истории иудейства в Аравии» священник Андрей Светлаков, «склонив к тому же все войско химйаритское», то убедил принять новую веру и весь народ свой. После чего храм в Рийаме снесли. Когда же рушили его, то, как гласят сказания, вышел, будто бы, оттуда «демон в виде черной собаки», зло взглянул на людей, и скрылся (102).
Арабский историк Ибн Исхак (704–768) упоминает о двух языческих храмах в Хадрамауте – Мархаб и Аз-Зун. Память о втором из них сохранилась во времени и дошла до наших дней в сказаниях, пословицах и поговорках. «Прекраснее Аз-Зун», – скажет коренной житель Хадрамаута, увидев красивое строение необычной формы.
Все языческие храмы в Йемене имели харамы, то есть неприкосновенные территории, дававшие убежище нуждавшимся в нем людям.
Идолов своих, рассказывают собиратели аравийской старины, йеменцы-язычники мазали медом и окуривали благовониями. Приносили им в жертву волосы, а в дар – оружие поверженных врагов и драгоценности (чаще всего серьги). Бытовало поверье, что серьги – это лучшие на свете обереги от козней злых духов и недобрых людей. Снимая с себя и вешая на идолов серьги, женщины как бы защищали уши своих божеств-истуканов от наветов на их семьи. Принося в жертву идолам волосы, мужчины остригали их перед ними накануне выступления в набег, или же по возвращении из него – в знак, соответственно, просьбы о сохранении жизни или же в благодарность за ее спасение. Обычай подносить в дар идолам оружие пришел в Аравию из Палестины, где меч Голиафа, поверженного Давидом, хранился в древнем храме иудеев.
Надо сказать, что отношение йеменцев к волосам – испокон веку подчеркнуто внимательное. В былые времена их у врага, захваченного в плен, непременно обрезали и приторачивали к седлам верховых животных.
Дары идолам-божествам своим, свидетельствуют летописи «временных лет» Южной Аравии, древние йеменцы обязательно делали по случаю достижения половой зрелости детей, женитьбы, рождения сына и победы над врагом. Притом не только в виде жертвенных животных, но молока и меда, вина и благовоний, а также разных сооружений при храмах: колонн, к примеру.
До IV века все йеменцы были многобожниками. Их у жителей Древнего Йемена насчитывалось более ста. Имелось у них и общее верховное божество – Астар (олицетворяло планету Венера; изображение – антилопа). Вторым в этом пантеоне божеств во времена джахилийи (язычества) значилось «божество-покровитель земель Йемена, предок народа и господин страны». Роль эту выполнял бог Луны: Алмаках – у сабейцев, Вадд – у минейцев, Амм – у катабанийцев, Сайин – у хадрамаутцев (изображение бога Луны – бык). Себя йеменцы именовали детьми своих божеств.
Истукан Алмаках стоял в храме Аввам в Ма’рибе. Сабейцы приносили ему в дар 1/10 урожая их земель. Служители храма распределяли сделанные храму подношения среди обездоленных и нуждавшихся в помощи соплеменников.
Божество Вадд у минейцев являлось покровителем их торговых коммун, разбросанных вдоль всего торгового пути из Аравии в Средиземноморье. Десятина, собираемая жрецами на нужды храма с доходов населения, шла также на оплату питания людей, занятых на общественных работах, таких, к примеру, как сооружение оборонительных стен, и на проведение общенародных гуляний.
В Шабве, столице Хадрамаута, пишет древнеримский энциклопедист Плиний, куда доставляли для продажи весь собранный в царстве ладан, подать в пользу храма взимали в размере 1/10 с ежегодного сбора благовоний. Ввозили их в этих целях в город только через одни ворота. К продаже ладана, выставлявшегося во дворе храма Сайин, приступали после изъятия положенной храму доли.
У всех этих храмов йеменцы во времена джахилийи скрепляли клятвой свои договоры и договоренности. При исполнении обряда клятвы зажигали на территориях храмов костры и возжигали благовония в курильницах.
Присутствовали в пантеоне идолов Древнего Йемена и идол Сувах (был привнесен йеменцами в Ка’абу), походивший по форме на женщину и считавшийся божеством плодородия земли и плодовитости женщин; и идол Йа’ук, похожий по форме на лошадь, почитавшийся божеством успеха.
У древних йеменцев существовал обычай совершать коллективные паломничества – целыми родами и даже племенами. Согласно сведениям, содержащимся в рассказах собирателей йеменской старины, такие паломничества йеменцы предпринимали к храму идола-хранителя города Сана’а’ и к идолам в капище Рийам (Ри’ам).
Описывая жизнь и быт арабов доисламской Аравии, Абу-л-Фарадж (ум. 1286), известный сирийский ученый, рассказывает, что аравийцы времен язычества «распадались» на жителей стен (городов) и шатров (кочевников). Каждый город и каждое поселение у них, особенно в Йемене, «жило самостоятельно»; «у каждого был свой господин или госпожа – божество-истукан» (102*). Йеменцы считали их покровителями своих мест обитания – городов и поселений, племенных уделов и царств.
Кстати, некоторые из изречений Абу-л-Фараджа широко цитируются арабами Аравии и в наши дни. «Снисходительное отношение к глупости, – гласит одно из них, – присуще каждому умному человеку». «То, что скрываешь от врага, – не раз говаривал он, – не сообщай и другу, ибо нет гарантии того, что дружба будет длиться вечно». «Воздержанность и распущенность проявляются не только в поступках, но и в словах», – поучал Абу-л-Фарадж. «Лучшая похвала та, что исходит от человека, которому ты не сделал ничего хорошего».
Во время перекочевок племена Древнего Йемена перевозили своих истуканов в красном шатре.
К древним сооружениям Йемена его седого прошлого можно отнести и обнаруженные археологами кладбищенские комплексы со склепами– погребениями, датированными III в. до н. э. Работы, проведенные на них учеными, показали, что в легендарных царствах Древнего Йемена, также как и в Древнем Египте, занимались бальзамированием тел умерших. Притом по той же технологии, что и у египтян (103).
Повествуя о древних крепостях Йемена, ал-Бакуви информирует о форте Калат аш-Шараф, что вблизи Забида. Знаменит он тем, пишет ал-Бакуви, что «взять его силой было никак нельзя». Будучи хорошо укрепленным, он к тому же стоял в труднодоступном месте – в скалах, среди гор, и так, что через единственный узкий проход, шедший к нему, люди могли двигаться только один за другим, становясь отличной мишенью для лучников.
