Установление морского сообщения между Индией и Средиземноморьем (I в. до н. э.) и открытие муссонных ветров кормчим Гиппалом (в 117–109 гг. он предпринял три морских экспедиции из Египта в Индию) отразились и на ходе исторического развития Хадрамаута и всей Южной Аравии. С того самого времени, как александрийские купцы стали ходить на судах своих в Индию, писал Страбон, земли, лежащие вдоль этого морского пути, сделались намного доступнее, чем прежде. Завеса неизвестности, окутывавшая их, начала постепенно спадать.
Видя растущие роль и место морских путей сообщения в торговле Индии с Египтом и Средиземноморьем, правители Хадрамаута принялись активно обустраивать свой главный морской порт – Кана’ (располагался рядом с нынешним городом Бир ‘Али). Заложили еще один – Самхарам (известен у греческих авторов под названием Моспа Лимен, нынешний Хор Рори, что в Омане).
Из Египта в порт Кана’ доставляли пшеницу, вино и одежды, «с обычным рисунком и без него». Специально для царя Хадрамаута торговцы везли столовое серебро, золотые чеканные монеты, статуи для дворца и дорогие «одежды без рисунка». Дело в том, что, копируя стиль жизни римской знати, дворцовый уклад императоров, владыки царств Южной Аравии заимствовали у римлян и тип тканей для одежд – «без рисунка», то есть без клеток (наличие их на одеждах являлось исключительным правом римских женщин). Впоследствии арабы сделали такие клеточные рисунки на материи прерогативой мужчин, но наносить их стали на мужские головные платки. Вывозили же из Кана’ в основном благовония и алоэ, одну из природных «диковинок» Южной Аравии. Поступал алоэ в Хадрамаут с острова Сукутра (Сокотра). В Риме он сразу же приобрел репутацию лучшего средства для лечения ожогов, ран и раздражений кожи (20).
В пору своего могущества (конец 190-х годов н. э.) Хадрамаутское царство занимало территорию, простиравшуюся от нынешней пустыни Рамлат ас-Сабатейн на севере и северо-востоке до Аденского залива на юге и юго-востоке. Царство включало в себя Махру и Дофар, земли произрастания благовонных деревьев, а также остров Сокотру, «обитель алоэ» и «драконового дерева», из смолы которого получается стойкий краситель – алая киноварь.
Махра, к слову, слыла среди негоциантов Древнего мира «знатным пристанищем купеческим», местом торговли амброй. Основал Махру, сообщает арабский историк и географ Абу-л-Фида’, легендарный Хуза’а, потомок Химйара, сын Саба’.
Жители прибрежного Хадрамаута, как и другие арабы побережья Южной Аравии, практиковали торговлю в море; занимались ею с экипажами проходивших мимо судов. Заметив корабль, двигавшийся вдоль побережья, садились в небольшие лодки-ялики, и, подойдя к нему, обменивались товарами. Согласно традиции, существовавшей тогда у мореходов, прежде чем начать торг с «людьми моря», то есть с арабами «Океанской Аравии», иноземные купцы и мореплаватели «оказывали им знаки внимания» – дарили подарки в виде емкостей с мукой и рисом. Бытовало поверье, что, не облагодетельствовав повстречавшихся в пути «людей моря», можно было вызвать недовольство у их покровителя – Океана.
Светская власть в Хадрамауте находилась в руках шейхов племен и правителей-султанов. Личная гвардия султанов формировалась из наемников из племени бану йафа. Высшую ступень социальной лестницы среди горожан занимали торговцы, а низшую – бродячие музыканты. Существовала каста «отверженных» (ахдамов). К ней относили лиц, занимавшихся дублением кож и вывозом нечистот, а также рабочих в каменоломнях и грузчиков в портах.
Лица женщин скрывали маски, а головы венчали высокие соломенные остроконечные шляпы, спасавшие их от жары.
В 1843 г. путешествие в «Царство ладана», в Хадрамаут, предпринял баварский барон Адольф фон Вреде. Из Адена на самбуке (вид местного парусника) добрался до Эль-Мукаллы. Местному правителю во время аудиенции заявил, что направляется в Хадрамаут, чтобы поклониться могиле пророка Худа, пытавшегося по воле Творца и Господина миров вернуть ‘адитов, «арабов утерянных», на путь истинный – убедить их уверовать в Бога Единого. Узнал же он о пророке Худе, находясь на службе в Египте. Заразившись там чумой, воззвал, дескать, к Всевышнему о помощи, и дал обет совершить – в случае выздоровления – паломничество в земли обители ‘адитов и поклониться гробнице пророка. Выздоровев, принял имя ‘Абд ал-Худ (Раб Худа).
Во время ужина во дворце правителя Эль-Мукаллы, вспоминал фон Вреде, он, чуть было, не рассмеялся, когда мясной бульон ему поднесли в емкости, предназначенной в Европе совсем для иных целей, – в ночном горшке внушительных размеров, разрисованном синими цветочками. Как рассказали слуги, горшок этот, считавшийся во дворце «украшением стола», один из местных торговцев получил в подарок от капитана английского судна, доставившего ему товары из Индии. Торговец, в свою очередь, подарил его правителю (21).
Описывая женщин Хадрамаута, фон Вреде отмечал наличие у них множества ювелирных украшений, в том числе «до 12 довольно толстых колец в каждом ухе», а также «по кольцу в каждой ноздре носа».
Бедуины Хадрамаута, со слов фон Вреде, «питали отвращение ко всякому, у кого рыжие волосы». Причиной тому – события седой старины. По легенде, когда Творец посылал к народу самуд, одному из автохтонов Аравии, соседу народа ‘ад, пророка Салиха, дабы вывел он самудитов, погрязших в пороках, на путь праведный, то они потребовали от него чуда – в знак подтверждения всемогущества Бога, от имени которого он к ним обращался. И тогда пророк Салих привел их к скале, «раскрыл ее и вывел оттуда верблюдицу, тут же разродившуюся верблюжонком». И, совершив чудо, сразу же предостерег самудитов насчет того, чтобы, ни в коем случае, не причинили они вреда этим животным, ибо постигнет их тогда кара небесная, и обрекут они себя на гибель.
Несмотря на предупреждение грозное, один из них, Кедар, по прозвищу Ахмар, то есть Рыжий, стрелой из лука убил верблюдицу. И самудитов, так же как и ‘адитов, не стало. Сделались они «народом утерянным», были «стерты с лица земли» Богом за ослушание. С тех самых пор и повелось в Хадрамауте, а потом и повсюду в Аравии, считать всякого рыжеволосого – человеком, сулящим несчастье. «Злополучный, как рыжий Кедар», – скажет и сегодня аравиец по адресу мужчины, приносящему неприятности, напасти и невзго-ды (22).
К могиле пророка Худа фон Вреде так и не добрался. Бедуины-проводники заподозрили его в неких тайных намерениях. И все потому, что вел он какие-то записи и использовал «загадочные приборы», коими, в понимании кочевников тех лет, являлись карманные часы. После того, как его избили и ограбили, он вынужден был изменить маршрут. По суше проследовал вдоль побережья Аш-Шамал (нынешних Объединенных Арабских Эмиратов). Побывал в землях крупного племенного объединения бану йас, то есть на территории теперешнего эмирата Абу-Даби. На обратном пути в Аден, в городке Сиф, что в вади Ду’ан, по подозрению в шпионаже, опять, чуть было, не лишился жизни. Оказался в тюрьме. Смог выбраться, за деньги, конечно. Путевые заметки, изъятые у него при обыске, бесследно исчезли. Чудом удалось сохранить, спрятав на теле, список химйаритских царей, составленный для него одним из «просвещенных местных шейхов», а также копии надписей, сделанные им, с «одной из царских гробниц».
