Август хотел, чтобы торговля Индии с Египтом, подвластным Риму, находилась исключительно в руках римлян и регулировалась только ими, и никем другим. Поскольку «Счастливая Аравия» лежала на главных торговых путях, связывавших Индию с Египтом, то покорить ее, по разумению Августа, надлежало непременно. Он намеревался свести на нет посредническую роль Йемена в торговле с Индией, и предать «пескам забвения» сухопутные караванные пути, столетиями связывавшие Йемен с Египтом и Сирией. Вести торговлю с Индией напрямую, из Египта, минуя Йемен, и исключительно по морю. Бытует предание, что вопрос этот Август будто бы обсуждал с посещавшим его в Александрии «высоким посольством» из Индии.
В соответствии с такими намерениями и устремлениями Августа и состоялась (25 г. до н. э.) вошедшая во всемирную историю человечества «аравийская экспедиция» Элия Галла, префекта Египта. Цель ее сводилась к тому, чтобы завоевать земли «Счастливой Аравии», захватить их несметные, как гласила молва, богатства: благовония, золото и серебро. Проходила экспедиция под девизом, сформулированным самим императором Августом, а именно: «обрести в арабах Южной Аравии богатых друзей, или одолеть их как богатых врагов». Попутно Элию Галлу надлежало также «познать земли и племена» в располагавшейся напротив «Острова арабов» и прилегавшей к Египту «стране варваров». Август исходил из того, что «уделы абиссинские», усеянные вдоль моря шалашами ихтиофагов (рыбоедов), а в глубине – жилищами троглодитов (жителей пещер и землянок) и агриофагов с мосховагами (пастухов-кочевников, поедателей домашних и диких животных соответственно), крайне важны для Рима. Притом как с точки зрения их непосредственной близости к Эритрейскому морю и «Ладаноносной стране», так и в плане наличия в них самих ценных для империи товаров: слоновой кости, черепаховых панцирей и некоторых других. Еще во времена Птолемея II Филадельфа (283/282-246), году где-то в 270–269, рассказывает греческий географ Артемидор Эфесский (I в.), заложили в тех краях Птолемаиду, царское охотничье угодье. Главное ее назначение состояло в том, чтобы обеспечивать армию Птолемея слонами. «Царские охотники», сообщает «Перипл Эритрейского моря», уходили за ними оттуда далеко в глубь материка.
Помимо благовоний йеменских, которые использовали в храмах (в культовых целях), а также во дворцах (во время приемов) и в домах знати, шел в империю римлян из Индии, опять-таки через Южную Аравию, еще один ценный товар – корица. Ее применяли в медицине и при изготовлении ароматов (духов), употребляли в качестве специй в пищу. Товар этот имел широкий сбыт, приносил неплохие доходы, и потому не мог не обратить на себя внимания тех, кто отвечал за казну империи.
Следует добавить, что торговцы-южноаравийцы поставляли на рынки Древнего мира и другие «дорогие товары», а именно: эбеновое дерево, алоэ и ревень (лекарственное средство), которые вывозили из Барбарии (Сомали) и Абиссинии, а также драгоценные камни – рубины и изумруды, поступавшие в порты Счастливой Аравии с Цейлона.
Из сказанного выше видно, что «аравийский поход» Элия Галла был продиктован в первую очередь соображениями торгово-коммерческого характера. Имел целью поставить торговлю Южной Аравии под контроль Рима.
Поход этот Элий Галл предпринял с войском в составе «10 тысяч пехотинцев из числа римлян», расквартированных в Египте, при поддержке нескольких отрядов союзников. Среди них историки называют 500 воинов, предоставленных префекту Египта Иродом Иудейским, и «одну тысячу набатеев» под предводительством Силлая. На 130 легких судах, построенных в Клеопатриде, войско Элия Галла пересекло Эритрейское море и высадилось в Левке Коме (Белое солнце), большом торгово-перевалочном центре в землях набатеев.
Выступив из Левке Коме, Элий Галл дошел до Ма’риба. Разграбил повстречавшиеся на его пути все сколько-нибудь значимые города Йемена. Разрушил «сопротивлявшуюся ему Награну [Наджран], град знатный и богатый», и захватил Баракиш (Йасил в древности), столицу царства Ма’ин. Торговые города эти, где отдыхали и формировались караваны, окружали мощные крепостные стены с высокими сторожевыми башнями. В Баракише, к примеру, таких башен насчитывалось 56, каждая высотой в 17 метров. Взять эти города было непросто. Овладеть Баракишем удалось, воспользовавшись подземным ходом. Помог случай. На мысль о наличии такого хода навел римлян лай собак, раздававшийся то внутри города, то за его стенами. Ход обнаружили, и под покровом ночи проникли по нему в город. Покидая Баракиш, оставили в нем небольшой гарнизон, солдаты которого смешались со временем с местным населением.
Но вот овладеть Ма’рибом, ни штурмом, ни осадой, не смогли. Простояв шесть дней под стенами Ма’риба и будучи всего в двух днях пути от «края благовоний», Хадрамаута, вынуждены были свернуть поход и возвратиться в Египет. Причиной тому – большие людские потери, крайне тяжелое состояние войска, подкошенного болезнями, жарой, нехваткой воды и продовольствия. «Страна ладана», сообщают сказания йеменцев, выскользнула из протянутых к ней рук ненасытных римлян. Слава и удача не улыбнулись им. Результаты похода не оправдали ни возлагавшихся на него надежд, ни потраченных на него сил и средств.
Вину за провал похода, больно, надо сказать, ударившего по престижу и репутации римлян среди арабов, Элий Галл возложил на Силлая. Обвинил его, немало-немного, в предательстве. Виновника неудачи, постигшей римлян, Силлая, пишет Страбон, доставили в Рим, в цепях, где он понес наказание – был обезглавлен. Поведение его в походе Страбон характеризует как «изменническое». Подтверждением чему, по его словам, может служить хотя бы то, что «обратный путь» Элий Галл проделал за 60 дней, в то время как на дорогу из Египта в Ма’риб «употребил 6 месяцев». Один только отрезок пути от Левке Коме до Наджрана занял у него 50 дней (12). Силлай, повествует Страбон, хотя и обещал клятвенно, быть достойным проводником Галла и снабжать войско римлян всем необходимым, «повел себя изменнически», «подстраивал войску всевозможные бедствия и лишения». Осознанно направил армию окольными путями, через области, «совершенно бесплодные» и «напрочь лишенные» источников пресной воды. Силлай, делится своими соображениями Страбон, выступив в поход с Галлом, хотел, по-видимому, воспользоваться представившимся ему случаем и использовать этот поход в собственных интересах. Помышлял, думается, о том, чтобы, покорив с помощью военной силы римлян несколько знатных городов и крупных племен в землях Йемена, самому властвовать над ними от имени римлян. Представляется, отмечал в комментариях к «Периплу Эритрейского моря» М. Д. Бухарин, что во время этого похода Набатея могла преследовать несколько собственных целей. Во-первых, руками римлян ослабить йеменитов, своих конкурентов в торговле. Во-вторых, поубавить «аравийский аппетит» Рима, познакомив Элия Галла со всеми «прелестями» пустыни (13). Сделать, в общем, так, чтобы серьезно подумали римляне о том, испытав на себе все трудности пути в Южную Аравию, чтобы после завоевания земель тамошних, передать их в управление Набатее (14).
Возвратившись из похода, сообщает Плиний Старший, Элий Галл доложил Августу о тех наблюдениях и впечатлениях, что он вынес из «земель аравийских». Кочевое население, указывал он в рапорте, живет верблюдоводством. Племена, обитающие в оазисах, делают вина из плодов финиковых пальм. Масло жмут из кунжута. Самый многочисленный народ у них – гомериты (химйариты). Минеи (майнцы) владеют землями, изобилующими финиковыми пальмами; богаты овцами и другим домашним скотом. Хадраматиты (хадрамаутцы) – превосходные воины. Самые богатые из них – сабеи (сабейцы). Помимо «рощ благовонных» и полей плодоносных с хорошо налаженной системой орошения, имеют они и золотые шахты. Занимаются медовым и восковым промыслами. Мужчины носят тюрбаны. Лица их украшают бороды. Усы одни из них отпускают, другие – бреют.
