Потом двинулся на Аден и Моху. По пути туда, как гласят сказания йеменцев, и в самих портовых городах тех, и в Зафаре, убил 14 тысяч человек из числа проживавших на побережье колонистов-абиссинцев и обратившихся в христианство йеменцев, и пленил еще 11 тысяч человек. Перегородил цепями Баб-эль-Мандебский пролив, чтобы не допустить подхода помощи христианам йеменским со стороны Аксума.
Расправившись с христианами Зафара, Адена и Мохи, устремился на г. Сана’а’. Организовал там публичные казни абиссинских и византийских торговцев – в наказание, как заявлял, за преследования евреев в христианской Византии.
Из Сана’а’ вместе с военачальником-иудеем Сарах’илом Йакбулом Йаз’аном выступил на Наджран. Окружив город, выслал глашатаев, дабы возвестили они, что «тот, кто не станет порицать Распятого, тот погибнет от огня и меча». Кто же будет «одних мыслей» с ним, «отрекшись от Троицы, как ее называют ученики Галилеянина, тот удостоится почестей многих и преимуществ великих» в царстве его. Оповестили наджранцев глашатаи и о том, как обошелся Зу Ну-вас с не принявшими его предложение христианами Зафара, Адена и Мохи: «предал огню и мечу», и их самих, и священников их, и монахов; церкви же христианские во всех владениях его, «сжегши и разрушивши до земли, обратил в прах».
Многие месяцы, отмечает в своих «Записках» архимандрит Арсений, держал Зу Нувас в осаде наджранцев (смысл названия Наджран – Оплот неодолимый). Всех тех, кто жил в предместьях, из своих жилищ повыгонял; «одних погубил, других раздал в рабы вельможам своим и военачальникам». Когда же город после шести месяцев блокады взять так и не смог, то объявил его жителям, что хотел бы «решить дело миром». Пообещал им «вреда никому не чинить» и «к оставлению чтимой ими веры не принуждать». Объявил, что явился, дескать, в Наджран с целью «сбора подобающей дани, взимаемой, по обычаю, с каждой души, живущей в городе», в размере «одного елкаса» (около 3 рублей серебром). Ежегодная дань с Наджрана составляла, по словам архимандрита Арсения, «130 талантов золотом» (около 519 тыс. рублей серебром).
Горожане «поверили словам змея коварного, – продолжает свое повествование архимандрит, – клятвенно обещавшего им безопасность, и отворили ворота города. Старейшины Наджрана и видные горожане, числом в 150 человек, вместе с Арефою [‘Арафой] вышли к царю, поклонились до земли и доставили ему 130 талантов золота». Было это в 523 г., на 15-ый день седьмого месяца осады города. В ответ Зу Нувас распорядился «всех их схватить; имущество их расхитить»; и «Павла, епископа города, без промедления к нему доставить». Не ведал он, замечает архимандрит, что епископ Павел к тому времени уже помер. Узнав же об этом, отправил на место захоронения епископа нескольких гвардейцев. И повелел им, «придя на могилу и выкопавши кости Павла, сжечь их огнем, а пепел лопатами по ветру развеять».
На следующий день приказал воинам своим собрать дрова, разжечь костер и «побросать туда всех священников городских, дьяконов и остальных служителей Церкви». Женщин же, «избравших монашескую жизнь», а также канонисс (принявших пострижение), а заодно и певиц (клирошанок), найденных в городе и его окрестностях, – сжечь, имея в виду запугать тем самым остальных христиан. «Таковых сожженных», говорит архимандрит Арсений, ссылаясь на византийские хроники тех лет, из числа священников, клириков, монахов и монахинь «было числом 427 душ». В то время как христиане, испытывая невыносимую боль, сгорали во рву, сам Зу Нувас, подбоченись, стоял на краю рва, и с ухмылкой на лице созерцал их муки.
По сообщениям некоторых арабских историков, христиан сжигали не в самом городе, а за его стенами, в огромном рве, куда бросали живыми. Потому-то в преданиях племен Йемена Зу Нувас фигурирует еще под прозвищами Государя ямы и Владыки горящего рва. «Убиты будут владетели рва, – сказано в Коране, – огня, обладающего искрами. Вот они сидят над ним и созерцают то, что творят с верующими» (20).
Св. Арефу (‘Арафу) и прочих старейшин города, встречавших Зу Нуваса у городских ворот, а вместе с ними и 770 богатых и именитых горожан-христиан, как явствует из записок архимандрита Арсения, «еврей кровожаднейший велел заковать в железо». Глашатай, вставший перед ними, призвал: «Отрекитесь от Христа, иудействуйте, примите веру Зу Нуваса, и будете жить!». Но «мученики святые, – рассказывает архимандрит, – отказались отречься от Христа».
Предложил Зу Нувас и общине христиан сделать выбор «между его верой, иудаизмом, и смертью». Наджранцы предпочли смерть. Тогда Зу Нувас, собрав «жен и детей первенствующих горожан, поставил их супротив мужчин, увещая склонить мужей своих к отречению от Христа». Действа сии сопровождал словами: «Покоритесь, иудействуйте, и сохраните жизнь, вместе с детьми вашими!». Но женщины не пожелали исполнить волю Зу Нуваса. Тогда царь распорядился подвести к яме сначала мужчин, «избить их мечом», обезглавить, а тела «оставить в пищу птицам небесным и зверям земным». Потом к месту с телами убиенных мужей «слуги мучителя поволокли за волосы и жен мучеников», где и обезглавили.
Финальной сценой издевательства Зу Нуваса над христианами Наджрана стала казнь «одной знатной в городе женщины и двух ее дочерей». Когда и они, люди богатые, а значит любившие жизнь и дорожившие ею, отказались принять иудейство, то Зу Нувас повелел «поставить женщин с позором» перед войском своим, то есть в нижнем белье и с не укрытыми и распущенными волосами. В известном уже читателю письме Зу Нуваса к владыке Хиры он приводит детали этой, воистину, зверской казни. Женщину, уведомлял Зу Нувас своего адресата, он приказал «распластать на земле, а дочерей казнить над телом матери, чтобы кровь из порезанного горла каждой из дочерей стекла в рот ее». Таким же образом «обошелся потом и с самой той женщиной».
Всего в Наджране Зу Нувас предал мученической смерти 4252 человек во главе с 95-летним старцем Арефой (‘Арафой), старейшиной Наджрана, «правителем города и всего округа его». Предки Арефы, говорится в «Записках» архимандрита Арсения, «приобрели княжеское достоинство в Наджране около 100 г. до н. э., изгнав оттуда прежних властителей из рода Афа ал-Кагин». Ссылаясь на житие мученика, священник Андрей Светлаков упоминает в своем сочинении «История иудейства в Аравии» о том, что день памяти старца Арефы (‘Арафы), причисленного к лику святых, празднуют 24 ноября (21).
Творя бесчинства в отношении последователей учения Христа в Йемене, отмечается в трудах историков христианства, Зу Нувас всячески подталкивал к тому же царей Персии и Хиры (столица царства Лахмидов в Месопотамии). В послании к властелину Персии, например, призывал «избивать христиан», притом непременно. «Побуждал поступать также и правителя Хиры, – пишет архимандрит Арсений. – Обещал ему 4 тыс. динариев, если только организует он гонение на подвластных себе христиан». При этом не преминул заметить, что церковь в Наджране, вместе со священниками и всеми укрывшимися в ней горожанами, «не отвернувшимися от Христа», он сжег, собственными руками. Затем казнил старейшину и вельмож, и «великое множество освященных жен и дев».
Число христиан, павших от рук Зу Нуваса в Йемене, составило более 22 тыс. человек.
Надо сказать, что первым христианином, принявшим мученическую смерть в Наджране задолго до массового побоища христиан, учиненного Зу Нувасом, византийские источники называют священника Азкира. В годах где-то 470–475 – м за активную прозелитскую деятельность, развернутую им в Наджране, арабы-идолопоклонники, проживавшие по соседству с Наджраном, схватили его и предали мученической смерти.
