По возвращении в Эфиопию, негус, со слов архимандрита Арсения, в знак благодарности Богу за помощь в походе «принял монашескую жизнь». Венец же свой царский, сделанный «из золота и усыпанный каменьями драгоценными», послал в Иерусалим, в дар Храму Христову. Сам же, ночью, «без спутника», отправился в «монастырь на высокой горе» (монастырь св. Панталеона близ Аксума), «вошел в келью и заключился в ней, положив, что не выйдет оттуда, и пребудет там до самой смерти». Ежедневную пищу его составляли «три паксиматия (сухих хлебца), без вина, масла и каких-либо овощей». Прожил он в уединении, «передав престол сыну», около 15 лет (скончался в 555 г.).
Часть VI
Полувековое господство в Йемене абиссинцев (525–575). Хождения во времена
Защитив руками абиссинцев христианство в Йемене, Византия стала подумывать о том, как лучше использовать Абиссинию и Йемен в своем противостоянии с Персией. В этих целях император Юстиниан I (правил 527–565) послал в Аксум и Сана’а’ со специальной миссией своего опытного дипломата Юлиана. Поручил ему повстречаться и переговорить с негусом Абиссинии и правителем Йемена по вопросу о действиях против Персии. Первого из них он призвал активно, насколько можно, подключиться к торговле шелком. Напрямую закупать его в Индии и поставлять византийцам. И лишить, таким образом, недругов-персов, солидных заработков, которые они получали, перепродавая шелк прибывавшим к ним купцам из Восточной Римской империи.
Что касается властелина химйаритов, то высказал пожелание, чтобы армия его во главе с Кайсом, объединившись с воинами племени бану ма’адд, вторглась в земли персов. Кайс этот, о котором говорил император, происходил из древнего знатного рода. Слыл воином храбрым и неудержимым, человеком горячим и отчаянным, дерзким и хитрым. Убив в пылу спора одного из родственников Симйафа’, которого негус Абиссинии, как уже говорилось в предыдущей части этой книги, поставил правителем Йемена, он скитался в поисках защиты «от одного племени к другому».
Каждый из владык, которых посетил посол, обещал сделать то, о чем «писал к нему император». Но, отпустив посла, сообщает Прокопий Кесарийский (500–565), крупнейший историк ранневизантийского времени, секретарь полководца Велизария, никто из них данного им слова не сдержал. Дело в том, что негус, к примеру, занять сколько-нибудь серьезные позиции в торговле шелком с Индией шансов никаких не имел. Где бы ни бросали якорь суда индийские, следуя вдоль побережья персов и арабов в перевалочные порты Аравии, центры по обмену товарами, повсюду там имелись влиятельные поселения торговцев-персов, специализировавшихся, и не один десяток лет, на оптовых операциях с шелком. Химйаритам же для того, чтобы войти с большой армией в пределы персов, требовалось проследовать туда по суше, пересечь пустыню, что было совсем не просто. Помимо невероятно трудного пути, предстояло еще сразиться с противником, столь же воинственным, сколь и могучим (1).
По словам Роберта Хойленда, автора интереснейшей, насыщенной историческими фактами работы об арабах Аравии, набег йеменцев на земли персов все же имел место. Дело, будто бы, обстояло так. Взяв в руки письмо императора Византии, переданное ему «послом ромейским», негус Абиссинии «поцеловал печать и положил письмо рядом с собой, на подушку, не вскрыв его». После чего внимательно осмотрел подарки императора, «высказав слова благодарности и восторга». Затем, распечатав письмо и ознакомившись – через переводчика – с его содержанием, переговорил с послом по затронутому в письме вопросу. Суть его состояла в обращении императора к негусу с призывом «направить оружие» против Кавада I (правил 188–496 и 499–531), владыки персов, и опустошить вместе с химйаритами, вассалами Абиссинии, пограничные уделы персов. Торговли с ними впредь не вести. Товары, поступающие из Индии в порты йеменские, сразу же перегружать на суда византийские и египетские и доставлять в Александрию. Задав послу несколько уточняющих вопросов и выдержав короткую паузу, негус тут же, в присутствии посла и знати, «объявил войну персам». По истечении нескольких недель, йеменцы, собранные в мощный военный кулак, прошли – при участии расквартированных в Йемене войск абиссинцев – караванным путем в земли Верхней Аравии, и вторглись оттуда в пределы владений персов.
Римская, а затем и Византийская империи господствовали на Ближнем Востоке более 600 лет (с 64 г. до н. э. и по 635/640 гг. н. э.); и в течение всего этого времени отмечалось их острое противостояние с Персией. Годы правления императора Юстиниана I историки называют золотым веком Византии. Прославился он острым умом и неукротимой жестокостью. «Говорил тихо, но от голоса его содрогались страны и трепетали народы». Тех, кто не желал повиноваться, забивали, как скот на бойне. Чего стоит одна только резня, учиненная им в 532 г. на знаменитом ипподроме Константинополя, в сердце империи. Тридцать тысяч человек из числа горожан, простых и знатных, не довольных введенными императором непомерными, буквально душившими народ налогами, собравшись на ипподроме, потребовали, чтобы он отошел от власти. Ответ императора последовал незамедлительно: всех этих горожан там же и перебили.
Одолеваемый неутолимой жаждой восстановления былой славы Древнего Рима, он беспрестанно воевал, раздвигал границы империи и украшал Константинополь дивными архитектурными творениями, такими, как величественный храм Святой Софии, ставший монументальным символом времен его правления. Мыслил Юстиниан масштабно. Действовал, за что ни брался, с размахом. Во дворцах не нежился. О его амбициях императора и аппетите правителя-завоевателя чужих земель слагались легенды. Он жаждал собственной славы и могущества Константинополя. Посвятил этому жизнь, и положил на это все свои силы.
Абраха ал-Ашраф. Сооружение христианского кафедрального собора в г. Сана’а’ и поход со слонами на Мекку
Абиссинцы, пришедшие в Йемен вместе с негусом и военачальниками его, Арьятом и Абрахой, и оставшиеся в этой стране, дабы удерживать в ней власть Аксума, раскололись со временем на две противоборствующие партии. Вражда их переросла в ненависть, которая вылилась в вооруженное противостояние, и «стороны сошлись с оружием на поле брани». Прежде, чем начать сражение, Абраха предложил Арьяту «решить дело поединком». Абраха, в описании Ибн Хишама, был человеком «низкорослым и тучным», хотя и слыл воином отважным и военачальником искусным. Но по силе и стати мужской явно уступал Арьяту, «человеку телосложения крепкого, ростом высокого и обличьем красивого». Арьят вызов принял. Когда противники обнажили мечи, то первым нанес удар Арьят, и рассек Абрахе копьем нос, бровь и губу. Отсюда и прозвище, закрепившееся после этого за Абрахой, – Ал-Ашраф (Человек со шрамом). Под ним он и фигурирует в преданиях арабов Аравии. От верной гибели в единоборстве с Арьятом спас тогда Абраху его верный слуга-оруженосец Атуда. По правилам поединков тех лет, принятых у абиссинцев, слуга находился рядом со своим господином и мог прийти ему на помощь. Увидев угрозу смерти, нависшую над Абрахой, он, не задумываясь, ринулся на Арьята и убил его. Сделал это то ли стрелой, пущенной из лука, то ли ударом кинжала. Как бы то ни было, но после гибели Арьята армия присягнула Абрахе. Он потеснил Симйафа’, и власть в Йемене перешла в его руки (по одним источникам, в 531 г., по другим – в 534 г.)(2).
