Яркие воспоминания о Йемене XVI столетия оставил Лодовико ди Вартема (ум. 1517), итальянский путешественник-авантюрист. Делясь впечатлениями об «Аравии Счастливой», ди Вартема рассказывает о пышной охране султана Адена, «состоявшей из абиссинцев»; о «сумасшедшем сыне» правителя Сана’а’, «питавшегося человеческим мясом»; и о султане Эль-Макраны, в «дворцовой сокровищнице которого хранилось столько золота, что перевезти его смогли бы только сто верблюдов». Описывает Таиз, Забид и Дамар, древние города Йемена, с их неповторимым колоритом улиц, строений и рынков. Отмечает, что Сана’а’ «изобиловала садами и виноградниками» и была защищена мощными стенами; что в Таизе «в избытке» делали розовую воду; что Забид славился своими сладостями и пряностями. Повествует ди Вартема и о торговле аравийским жемчугом на рынках Прибрежного Йемена, товаром, по его выражению, «повсюду в мире чрезвычайно востребованном».
Ведя речь об Адене, где он побывал в 1503 г., ди Вартема упоминает, в частности, о «весь день не спадавшей там страшной жаре», вынуждавшей жителей города ходить на рынок исключительно по вечерам, после захода солнца. Сообщает о практиковавшемся в Адене, довольно оригинальном, на его взгляд, способе взимания таможенных и портовых сборов с торговцев и судовладельцев. Как только судно заходило в порт и бросало якорь, пишет он, на него сразу же наведывались офицеры таможенной службы султана. «Внимательно ознакомившись со списком товаров и осведомившись о численности экипажа», снимали парус и руль, дабы судно не вышло в море, «не сделав надлежащие платежи в казну султана» (32).
В Адене Лодовико чуть было не казнили, заподозрив в нем лазутчика-чужеземца. Смерти удалось избежать чудом, – благодаря содействию жены султана, опекавшей Лодовико и доставшей ему пропуск на выход из тюрьмы в город, чем он и не преминул воспользоваться.
Благодаря путевым заметкам ди Вартемы, сохранились сведения о так называемых йеменских мамлюках, гвардейцах личной охраны владык княжеств Южного Йемена, формировавшихся в основном из эфиопов. Покупали их на невольничьих рынках, в возрасте восьми лет. Обучали военному ремеслу, в том числе верховой езде на верблюдах и лошадях, стрельбе из лука и искусству рукопашного боя. Отличная военная подготовка, отменное для тех времен содержание и разного рода привилегии, которыми пользовались гвардейцы, делали их надежной защитой и опорой местных правителей.
Интересные воспоминания о Йемене XVIII столетия принадлежат перу Карстена Нибура (1723–1815), великого исследователя «колыбели арабов». Немецкий ученый, состоявший на датской службе, математик по образованию, он оставил яркий след в истории открытия Йемена как путешественник и картограф, как автор первого географического описания Йемена и первой карты восточной части Красного моря. Аравийская научная экспедиция, которую возглавлял К. Нибур, проходила под патронажем короля Дании Фердинанда V. Ее маршрут пролегал из Джидды по Красному морю к побережью Тихамы. Оттуда, через Бейт-эль-Факих, центр племени ал-зараник, и Ходейду, путешественники направились в Таиз. Не имея разрешения на проезд в г. Сана’а’, К. Нибур и его команда вынуждены были проследовать в Моху. Дождавшись там позволения посетить Сана’а’, они через Таиз и Дамар прибыли, наконец, в этот древний, окутанный легендами город (на данном отрезке пути умерли два члена экспедиции). После недолгого пребывания в Сана’а’ группа К. Нибура возвратилась в Моху. И оттуда, после 10 месяцев нахождения в Йемене, отбыла в Бомбей. По пути следования скончались еще два участника экспедиции; в живых остался только К. Нибур.
В Джидде, где началась аравийская экспедиция группы К. Нибура, исследователи провели шесть недель. Затем по Красному морю добрались до побережья Йемена. Губернатор того места, где они высадились, встретил их приветливо. Слух об «искусном врачевателе» экспедиции, оказывавшем к тому же бесплатные медицинские услуги, быстро разнесся по всей округе. Сам губернатор, раб в прошлом, освобожденный из неволи имамом и пожалованный саном, обратился к врачу с просьбой уделить ему один день.
И тут произошел курьезный случай. В назначенный день и час к дому врача подвели лошадь. Члены экспедиции решили, что подали ее для того, чтобы с почетом доставить доктора во дворец губернатора. Оказалось, однако, что лошадь, стоявшая у ворот дома, и была «пациентом». Губернатор полагал, что раз врач лечит людей, то с болезнью его любимой лошади справится и подавно. Выручил прибывший вместе с экспедицией слуга-швед. У себя на родине он одно время работал на конюшнях, и, как выяснилось, был неплохим ветеринаром-самоучкой. И лошадь, благодаря его стараниям, поправилась (32*).
20 февраля 1763 г. экспедиция выдвинулась в Бейт-эль-Факих, что неподалеку от «кофейных гор» Йемена. Во время перехода через Тихаму участники экспедиции останавливались на отдых в «кофейных домах». Находясь в Бейт-эль-Факихе, где экспедицию радушно принял один местный торговец и даже снял для них дом, К. Нибур совершил поездки в портовый город Эль-Худайду (Ходейду) и в древний Забид, один из блистательных «центров знаний» Аравии прошлого, известный своими богословами и знаменитым на весь Восток мусульманским университетом. В Забиде, основанном ок. 820 г., насчитывалось тогда более 200 мечетей и множество коранических школ. Жил там и работал одно время видный филолог Мухаммад ал-Хусейни ал-Муртада аз-Зубейди (1732–1791), автор знаменитого словаря «Тадж ал-‘арус» («Венец невесты»).
Делясь впечатлениями о плантациях знаменитого йеменского кофе, разбитых в форме террас на горах неподалеку от Бейт-эль-Факиха, К. Нибур отмечал, что в то время, когда он там находился, кофейные кусты цвели; и аромат, шедший от них, витал по склонам гор. Плантации кофе йеменцы орошали дождевыми водами. Собирали их в огромные каменные резервуары, обустроенные на вершинах гор.
Повествуя о жителях тех мест, К. Нибур рассказывал, что женщины-йеменки в горах пользовались большей свободой, чем в населенных пунктах, располагавшихся в долинах. С чужеземцами, к примеру, разговаривали открыто и свободно, и лиц своих не скрывали. Поскольку воздух в горах становился по ночам прохладным, то спали йеменцы-горцы, по его словам, в плотных полотняных мешках, укрывшись в них с головой; и «дыханием своим согревали тела».
Подробно описав «Аравию кофейную» и другие земли Йемена, К. Нибур поведал о легендарной Мохе, некогда мировой «столице кофе». Поделился впечатлениями о Таизе, городе, по его выражению, «красивом и знатном», обнесенном стеной, высотой от 16 до 30 футов, с башнями по углам. Склоны гор, лежавших вокруг Таиза, замечает К. Нибур, были покрыты «густой и пышной растительностью». Там «паслись лани и гнездились певчие птицы». Йеменцы полагали, что на горах, что окружали Таиз, произрастали все виды растений и деревьев, которые можно было встретить на земле.
Рассказал К. Нибур в своих заметках и о располагавшейся в Таизе гробнице Исма’ила Малика, одного из легендарных эмиров Таиза, прославившегося щедростью и гостеприимством. Согласно преданию, слышанному К. Нибуром от таизцев, двое нищих остановились однажды у ворот дворца, где жил в свое время Исма’ил Малик, и попросили милостыню. Но почему-то только один из них «удостоился щедрот правителя». Тогда другой нищий, не облагодетельствованный эмиром, проследовал к гробнице Исма’ила Малика. Войдя в храм, где она располагалась, и, приблизившись к гробнице, воззвал о помощи. И тогда гробница вдруг открылась, и из нее показалась рука с зажатым в ней письмом. В нем говорилось о том, как сообщил нищему, прочтя письмо, настоятель храма, что подателю письма сего надлежит выплатить сто золотых монет. Эмир, правивший в то время Таизом, один из потомков Исма’ила Малика, внимательно ознакомился с текстом переданного ему «чудного письма». Подтвердил, что писано оно, судя по почерку, действительно, его великим предком. Более того, скреплено личной печатью Исма’ила Малика. Поэтому сто монет нищему страннику велел тотчас же выдать. Но тут же распорядился оградить гробницу стеной, – дабы не искушать других нищих поступать так же (33).
