В 1802 г. султан Ахмад, правитель Лахджа, тепло встретил посетившего его капитана 1-го ранга сэра Хоума Пофама, командовавшего кораблем Британского королевского флота «Rodney». Цель его миссии состояла в том, чтобы потеснить французскую торговлю из Красного моря. Султан и сэр Пофам заключили договор о торговле. Правил султан Ахмад 35 лет; умер в 1827 г. Султанат Лахдж при нем жил безбедно. Лежал он к северо-западу от Адена, располагался на оживленном караванном пути между богатыми йеменскими городами и портом Аден.
Преемником султана Ахмада стал султан Мухсин ибн Фадл (то ли его племянник, то ли кузен, то ли сын; точно неизвестно). Стаффорд Хэйнс встречался с ним в марте 1835 г., во время одной из экспедиций по обследованию побережья Южной Аравии. Лейтенант Уэллстед, сопровождавший С. Хэйнса во время его аудиенции с султаном, описывает этого правителя Лахджа как человека «преклонных лет, тучного, хмурого и замкнутого». Принимал султан английских гостей в своем дворце, возлежа на диване. Когда они предстали перед ним, распорядился внести кресла, курительные трубки и подать кофе. Помещение, в котором проходила встреча, освещалось свисавшими с потолка лампами. В каждом из его углов стоял слуга-раб с огромной восковой свечой в руках. Султан показал офицерам договор о торговле, который заключил с сэром Хоумом Пофамом его предшественник, султан Ахмад. Поделился воспоминаниями о пребывании в Адене английского гарнизона, оставившего Перим.
Личностью султан Мухсин, по словам С. Хэйнса, был праздной и ленивой, хитрой и коварной, упрямой и неуравновешенной, алчной и завистливой.
Лейтенанта Уэллстеда, как он вспоминал впоследствии, впечатлили уведенные им в Адене огромные медные пушки, длиной в 17 футов (более 5 метров). И он посоветовал султану продать их заезжим европейским купцам. На что султан ответил, что не хотел бы лишать Аден единственно сохранившегося символа былого величия города.
Большее расположение вызывал у С. Хэйнса правитель султаната Фадли (Эль-Фадлийа), султан Хамад ибн ‘Абдалла, верховный шейх племени бану фадли. Он принимал Хэйнса в порту Шукра. Внешне выглядел непривлекательным и слабым, но по натуре оказался человеком твердым и решительным. Не в пример своему более богатому соседу, правителю Лахджа, вождю более крупного, чем его, племени бану ‘абдали, султан Хамад пользовался уважением и соплеменников, и соседей. Племя ал-фадли насчитывало 15 тыс. человек, 4 тысячи из которых носили оружие, то есть считались воинами. Лежал султанат Фадли со столицей в городке Шукра к востоку от Адена. Народ жил небогато, даже бедно (7).
В 1832 г. положение англичан в Мохе осложнилось. Связано это было с тем, что один из албанских офицеров Мухаммада ‘Али, служивший в Джидде, некто Теркс Бильмез (Turkce Bilmeze), учинил мятеж и захотел создать независимый пашалык. Египетские войска мятеж тот быстро подавили. Но вот сам его зачинщик с группой своих сторонников бежал в Тихаму, где укрылся и объявил об образовании независимого удела с центром власти в Мохе. Выпроводить его из Мохи имам Йемена оказался не в силах.
Вскоре офицер этот заявил и о своих претензиях на Аден. Направил к правителю Адена специальную миссию. Султан Лахджа принял «гостей» из Мохи радушно. Устроил для них пышный банкет, на котором практически всех их и «поставили на мечи».
В 1833 г., во время турецко-египетской войны 1831–1833 гг., когда египетские войска нанесли сокрушительное поражение туркам в Сирии и могли продолжить поход и занять Константинополь, если бы в ход событий не вмешались великие державы, в том числе та же Англия, Мухаммад ‘Али проинформировал англичан, что планирует войти в Йемен. Подчеркнул, что цель похода – помочь имаму «навести тишину и порядок в Мохе». Но, не дождавшись ответа с их стороны, захватил Моху, и изгнал из нее «бунтаря-албанца». Вот тогда-то англичане и осознали, что с переходом Мохи в руки Мухаммада ‘Али под контроль египтян подпало все Восточное побережье Красного моря. Когда же в начале 1837 г. Мухаммад ‘Али забрал на какое-то время в свои руки и Таиз, хорошо, к слову, проплатив за него дяде имама, то британцы всполошились уже не на шутку.
В свете результатов «йеменской кампании» Мухаммада ‘Али вопрос об английском военно-сторожевом посте и угольной станции на морском пути из Индии в Суэц встал уже перед Лондоном во весь рост. В августе 1837 г. генерал-губернатор Бомбея в официальном обращении в Лондон решительно высказался за то, чтобы заполучить в распоряжение Англии, и как можно скоро, территорию в бассейне Красного моря или «вблизи от него». Подчеркнул, что считает это «абсолютно необходимым».
Обратились к соображениям на этот счет С. Хэйнса, рекомендовавшего в своем рапорте в качестве такого поста Аден. Располагался он на полпути между Бомбеем и Суэцем, с гаванью, доступной для всех типов судов, днем и ночью. Всего в 7–8 днях от него, если передвигаться на верблюдах, находилась Сана’а’; близко к Адену располагались и главные места произрастания кофе. Для торговли с Аденом были открыты богатые города Хадрамаута. Единственное, чего не хватало Адену, чтобы стать одним из центров коммерции в Индийском океане, отмечал С. Хэйнс, так это должного пирса, приспособленного для круглосуточной разгрузки и загрузки судов и угольной станции.
Мнение С. Хэйнса в пользу выбора Адена поддержал полковник Кемпбелл, британский генеральный консул в Египте. В депеше во внешнеполитическое ведомство Англии (1837) он писал, что Аден представляет собой лучшее место для учреждения опорно-сторожевого поста Англии на морских коммуникациях из Индии в Египет через Красное море. Подчеркивал, что открытие такого поста в Адене воспрепятствует любым попыткам, будь то Мухаммада ‘Али или кого другого, по завладению территориями ниже Красного моря. И в то же время, в силу своего географического положения и открытой там угольной станции, переманит к себе из Мохи всю торговлю кофе, которая окажется под контролем англичан.
Доминировали в торговле йеменским кофе то время американцы. В начале XIX столетия они закупали и вывозили из страны три четверти всего объема собиравшегося в Йемене кофе, составлявшего 13 тысяч тюков. К 1809 г. монополия американцев подняла цены на кофе на мировых рынках с 56 до 75 долл. США за тюк (то есть с 11 до 15 фунтов стерлингов по тогдашнему курсу) (8).
Сообщество морской торговли Массачусетса, доносили в Лондон английские дипломаты, активно подключилось к торговле с Йеменом, Маскатом, Занзибаром и землями Восточной Африки, плотно, можно сказать, прильнуло губами к «горлышку кувшина с медом восточной торговли». Активно занялось торговлей пряностями и хлопчатобумажными изделиями из Индии; благовониями, алоэ, и кофе из Йемена; жемчугом из бассейна Персидского залива; шкурами животных, камедью (гумми) и слоновой костью из Африки. Вошло в тесные отношения с султаном Маската и Занзибара. И даже стало закупать гуано на островах Куриа-Муриа, притом задолго до того, как не него, как на отменное удобрение, обратили внимание британцы.
В течение 18 месяцев, в период 1832–1834 гг., Занзибар посетили 32 американских торговых судна, в то время как английских только семь. Многие из этих американских судов побывали и в Мохе – в целях закупки кофе.
