В сентябре 1899 г., после того как Гогуйер перебрался с Бахрейна в Оман, он направил главе своей фирмы «План коммерческого и финансового освоения северо-западной части Омана» (копию документа передал П. Оттави). Предлагал также, чтобы Франция выкупила у Омана небольшой торговый порт Гвадар, что на побережье Белуджистана, а еще обустроила военную базу в Прибрежной Аравии, в одном из шейхств Договорного Омана. Обсуждал, якобы, даже с шейхом Шарджи вопрос о передаче им Франции, в долгосрочную аренду, гавани в Хор Факкане – в обмен на строительство железной дороги от Хор Факкана до Шарджи.
В целях упрочения позиций Франции на Аравийском побережье рекомендовал приобрести у шейха Ра’с-эль-Хаймы порт Диббу, опять-таки в обмен на прокладку железной дороги – из Диббы в Ра’с-эль-Хайму. Выступал с идеей связать железной дорогой Оман со всеми шейхствами Оманского побережья. Мыслил, в общем, масштабно и неординарно.
Познакомившись поближе с султаном Маската, эмирами шейхств Юго-Восточной Аравии, Кувейта, Катара и Бахрейна, оставил жемчужную коммерцию и занялся торговлей оружием. Бывал по «оружейным делам» в Кувейте и на Бахрейне. Договоренности, что заключал с шейхами, выполнял. Слово свое держал твердо.
Жительствуя в Маскате, писал статьи для египетской прессы. Выступал в них с осуждением «посягательств Англии на исламские страны».
Оружейным бизнесом в Маскате занимался деятельно. Поставлял оружие во все шейхства Прибрежной Аравии, находившиеся в договорных отношениях с Англией, что, конечно же, не могло не тревожить английскую колониальную администрацию в Британской Индии. Англия пыталась даже надавить на Францию, чтобы она остановила оружейный бизнес своего «магрибинца». Но его деятельность в Маскате, в отличие от того, чем он занимался в Тунисе, была на руку Парижу, вступившему в 1890-х годах в схватку с Англией за сферы влияния в зоне Персидского залива. Полностью вписывалась в политико-дипломатическую установку Парижа на «создание дискомфорта британцам в Заливе». Французская пресса и влиятельные политики-сторонники так называемой колониальной партии Франции поддерживали деятельность Гогуйера
[392].
В английском правительстве рассматривался даже вопрос о выплате Гогуйеру, «оружейному барону Аравии», солидной денежной компенсации – в обмен на прекращение оружейных сделок с шейхами, находившимися в сфере влияния Англии, в том числе с эмирами Кувейта и Бахрейна, земли которых выступали значимыми пунктами «оружейного трафика Гогуйера» из Маската в бассейн Персидского залива. Но, судя по всему, из этого у англичан ничего не вышло.
Умер «ловкий оружейный барон Залива», как называли его английские дипломаты, в Маскате, в 1909 г.
[393].
Главным покровителем оружейной торговли в зоне Персидского залива являлось в то время французское консульство в Маскате (закрылось в 1920 г.). Сама эта торговля представляла собой одно из проявлений в данном конкретном районе мира глобального соперничества Англии с Францией. Цель «аравийской оружейной кампании французов» состояла в том, чтобы вооружить племена и спровоцировать их на широкие выступления против англичан, дабы подорвать влияние британцев в Прибрежной Аравии и укрепить собственное. Иными словами, Франция в зоне Персидского залива вела себя так же, как Англия в Северной Африке, в том же Марокко, к примеру, поставляя туда оружие и настраивая местные племена против французов.
В 1908 г. через Маскат прошло 80 тысяч ружей. Доля французов в этих поставках оценивалась не менее чем в 49% (оманцев не превышала 27%, англичан – 24%). Более 60% оружия, завезенного французами в Маскат, пришлось на фирму Гогуйера
[394]. Крупными центрами торговли оружием в Южной Аравии, кроме Маската, выступали, к слову, Сур, Вудам и Дубай. Подвизался на оружейной коммерции и Аден.
На напористые действия французов, докладывал А. Круглов, англичане отреагировали направлением в зону Персидского залива (март 1899 г.) крупной военно-морской экспедиции во главе с адмиралом Дугласом, командующим британским флотом в Индии. Реакция Англии на результативные действия Франции в Омане, писал А. Круглов, не оставляла никаких сомнений относительно истинных намерений британского правительства в Прибрежной Аравии. И сводились они к тому, чтобы «присвоить себе все Аравийское побережье» зоны Персидского залива
[395].
Во время этого похода в Персидский залив эскадра Дугласа посетила Маскат, Ра’с-эль-Хайму, Кувейт и некоторые другие шейхства Арабского побережья Персидского залива. Цель «аравийской экспедиции» адмирала Дугласа заключалась в том, доносил А. Круглов, чтобы напомнить арабам Прибрежной Аравии о «силе и мощи английского флота»
[396]. Экспедиция адмирала Дугласа, резюмировал А. Круглов, явилась «ответом Англии на проявление арабами “Пиратского берега” симпатий к французам».
Активизации действий Франции в зоне Персидского залива способствовало создание в Париже, в 1901 г., Франко-азиатского комитета. Путем объединения усилий государственных, партийных и общественных деятелей страны комитет добивался динамизации политико-дипломатической и торгово-коммерческой деятельности Франции в «различных частях азиатского материка» – с акцентом на Китае, Турции, Персии и Аравии. В июне 1901 г. руководство комитета инициировало направление в Персидский залив специальной миссии в составе М. Борде и Ж. Куртельмона. Им надлежало исследовать политическое и торговое состояние края, его финансовые и судоходные ресурсы, и прозондировать возможность открытия пароходной линии
[397].
Давая оценку работе, проделанной французами, российские дипломаты отмечали такой интересный факт, как абсолютное совпадение путей передвижения и целей экспедиции Борде-Куртельмона с маршрутами и задачами экспедиции Сергея Николаевича Сыромятникова (1864–1933), побывавшего по заданию российского правительства в Персидском заливе, в том числе в Маскате, в 1900 году. Известный востоковед и путешественник, действительный статский советник С. Н. Сыромятников (1864–1933), друг Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911), выдающегося государственного деятеля, был одним из разработчиков новой политики Российской империи в зоне Персидского залива – «политики дела»
[398].
