Шупальцы Ормуза, «торгового спрута» бассейна Индийского океана, как в шутку назыали это островное королевсттво негоцианты из Европы, простирались до Индии и Китая, Цейлона и Мадагаскара. По словам хронистов Гоа, торговые представители Ор-муза имелись в землях Индонезии, Филиппин и Китая, в крупных портовых городах на побережьях Бенгальского залива и Южно-Китайского моря, где на рынках тамошних проживали также коммуны торговцев из Южной Аравии (в основном из Омана) и Гуджарата
[221].
Ормуз плотно контролировал морские торговые пути, пролегавшие в зоне Персидского залива, а также нынешний Ормузский пролив. Без получения официального разрешения , уплаты торговых налогов и портовых сборов заниматься коммерцией на Ор-музе и в его доминионах в этом районе мира не смел никто. Под неусыпным наблюдением Ормуза находился нынешний Ормузский пролив. Присматривали за ним ормузцы как со стороны своего острова, так и из перешедшего к ним оманского порта Калхат. За беспрепятственный проход судов через теснину Ормуз (Ормузский пролив) взимали плату.
Политика королей Ормуза в отношении Омана сводилась к тому, чтобы, утвердив свое влияние в Прибрежном Омане, поставить под власть Ормуза ключевые оманские порты. Особый акцент делался ими на Калхате и Сухаре. Порты эти они основательно поправили, как тогда выражались, и обустроили. Оманские прибрежные города обеспечивали суда Ормуза водой и провиантом, а тамошние судоверфи и сообщества мореходов – судами, лоцманами и капитанами.
В то время, когда на Ормузе гостил ас-Самаркади, правитель этого островного королевства, Фахр ад-Дин Туран-шах II, владел уже многими портами на Оманском побережье. Ему были подвластны Джульфар и Хор Факкан, Сухар, Калхат и Бахри. Впоследствии к Ормузу отошли также Карйат и Кальба.
В сказаниях и преданиях оманцев, этих дошедших до наших дней изустных архивах коллективной памяти племен Омана, говорится о том, что богатый и знатный Карйат, «крупное складочное место морской торговли Ормуза», славился также своим рынком лошадей чистой арабской породы. Кальба с ее мощной цитаделью, располагаясь на южной оконечности полуострова Мусандам, считалась «первым рубежом обороны» Королевства Ормуз, а Сухар – его главной судоверфью
[222].
В начале XV в. Королевство Ормуз контролировало огромную территорию, протяженностью от острова Харк до мыса Ра’с-эль-Хадд на юге Омана и до Мекрана в землях Персии. Под его управлением состояли: Маскат, ключевые порты на Восточном побережье Аравии, включая Джульфар, Диббу и Лиму, порт Линге и прибрежный район на территории Персии, длиной в 70 километров. В состав доминионов Королевства Ормуз входили Бахрейн, острова Кайс, Кешм и Харк, Файлака и Тарут, провинция Эль-Хаса с портом Эль-Катиф. Бахрейн являлся одной из провинций Ормуза и управлялся им напрямую, выступал главным складочным местом Ормуза в Персидском заливе.
Калхат, к слову, – это родина легендарного Хваджи Аттара, всесильного визиря Ормуза. Ибн Баттута отзывался о Калхате как о городе с «бойкими базарами» и красивыми мечетями, население которого составляли в основном торговцы
[223].
«Большую прибыль королю Ормуза давал», сообщает итальянский путешественник Лодовико ди Вартема (ум. 1517), Джульфар, известный на Оманском побережье рынок торговли жемчугом
[224]. Богатый Джульфар, пишет в своей знаменитой «Всеобщей истории торговли» Адольф Бэр, был одним из главных в Южной Аравии мест складирования индийских товаров
[225].
Заметное место в торговой структуре Ормуза занимала и подпавшая под его власть Шарджа (эмират нынешних ОАЭ). На рынках города, отмечает Адольф Бэр, торговали шалями, оружием и тканями из Бенгалии. Имелись и собственные высокоразвитые ремесла – гончарное и ювелирное. В Шардже, повествует Реклю, изготавливали золотые и серебряные украшения, отличавшиеся «удивительной тонкостью работы». Пользовались спросом у купцов и изделия тамошних ткачей, в частности шерстяные плащи, очень популярные и среди самих оманцев
[226].
Жители Королевства Ормуз разговаривали на персидском и арабском языках, исповедовали ислам (правившая династия, основанная выходцами из Йемена, принадлежала к арабам-суннитам). Помимо арабов и персов, на острове проживали хорошо спаянные коммуны финансистов-евреев и индусов-банйанов. Важную роль в деловой жизни Ормуза играла, по словам арабских историков и путешественников, колония армян. Поселились они на острове еще во времена основания королевства. Ассимилировались с местным населением. Изучили арабский и персидский языки, переняли обычаи и стиль одежд арабов и персов
[227].
Всеми вопросами повседневной жизни Нового Ормуза (островного) ведал совет, состоявший из визиря, начальника таможен, командующего военным гарнизоном, сборщиков налогов и помощников визиря. Официальная корреспонденция велась в двух экземплярах: один из них предназначался для канцелярии визиря, другой – для администрации короля. Визирь лично следил за соблюдением провозглашенного королевством принципа «всеобщей безопасности торговли». Смысл его заключался в том, чтобы никто не позволял себе по отношению к кому бы то ни было «несправедливого действия»: ни органы центральной власти по отношению к жителям острова и посещавшим Ормуз и доминионы королевства по торговым делам купцам, ни торговцы по отношению к покупателям. «Торговцев нерадивых» карали нещадно. За плутовство, обман и обвес, наказывали и телесно, и материально. Закон гласил, что лицо, «уличенное в недовесе», подлежало наказанию. После показательной порки на центральной площади нарушителя закона с позором, то есть посадив на ослика лицом к хвосту, провозили по улицам города до гавани и выпроваживали с острова восвояси
[228].
Военный флот Королевства Ормуз насчитывал 500 кораблей. Ежедневно к причалам Ормуза пришвартовывалось до 300 торговых судов. На острове действовало 400 торговых домов и факторий.
В 1475 г. от Королевства Ормуз, расшатанного острыми династическими спорами, отпали Маскат и Бахрейн. Сделать это они пытались неоднократно. Но всякий раз попытки их заканчивались неудачей. Так, восстание, поднятое племенами Бахрейна в 1384 г., ормузцы подавили с крайней жестокостью, так же как и мятеж, учиненный оманцами в 1461 году.
