— Нет, мы ему не даем никаких психотерапевтических средств. Ему они не нужны. Если пользоваться современными определениями психически больных людей, то он не принадлежит к их числу. Мистер Коттер, я хочу, чтобы вы поняли, что этот человек не проявляет никаких классических признаков психически больной личности. Он просто является социопатом. Да, это так. Природа дала ему неверную ориентацию. Он считается социопатом только потому, что мы знаем о его старых проделках. Он не высказывает ничего такого, что бы могло вас насторожить. Он ведет себя вполне нормально. Вы можете проверять его с помощью любого психологического теста, и он великолепно со всем справится — абсолютно нормальный человек. Прекрасно ориентируется и приспособлен к жизни, сбалансированная личность. Он даже не является невротиком, но…
— Мне известно, что в течение шестнадцати лет он был примерным заключенным…
— Это ни о чем не говорит. Именно это я и пытаюсь вам втолковать. Послушайте, я — врач и специалист в психиатрии. Но в течение долгого времени, базируясь на опыте и наблюдениях, я перестала доверять психиатрии. Фрейд и Юнг — они оба просто дерьмо! — Это грубое слово подействовало на Роя, он не ожидал подобных выражений от такой элегантной дамы. — Их теории по поводу того, как действует человеческий разум, — просто никому не нужные упражнения в самооправдании. Философия, изобретенная, чтобы объяснить их собственные желания. Никто не знает, как действует наш разум. Даже когда мы применяем лекарства и пациент изменяет свое поведение, мы знаем только одно, что это лекарство действует, но не знаем почему! В случае с Акбломом его поведение не связано ни с психическими, ни с физиологическими проблемами.
— У вас нет к нему сочувствия?
Она перегнулась через стол и внимательно посмотрела на Роя.
— Я уже сказала вам, мистер Коттер, что в мире присутствует зло. Зло, существующее без всяких причин, не основанное на чем-то рациональном, зло, не связанное ни с какой травмой или обидой, или насилием, или отсутствием ласки. По моему мнению, Стивен Акблом являет яркий пример зла. Он нормален в психическом смысле, абсолютно нормален. Он прекрасно понимает разницу между правильным и неправильным. Он совершал жуткие вещи, прекрасно понимая весь ужас содеянного. Он это делал, хотя его к этому не побуждали какие-то психические отклонения.
— У вас нет жалости к вашему пациенту? — снова спросил ее Рой.
— Он не мой пациент, мистер Коттер. Он — мой заключенный.
— Как бы он ни назывался, разве он не заслуживает некоторого сочувствия? Он человек, который упал с таких высот!
— Он заслуживает только пули в лоб и того, чтобы после похорон его могилу сровняли с землей, — резко ответила ему доктор Пальма. Она уже не была привлекательной. Она была похожа на ведьму — бледная, с черными, цвета воронова крыла, волосами. Глаза у нее были зеленые, как у злой кошки. — Но поскольку мистер Акблом признал себя виновным и поскольку так легче было поместить его сюда, штат поддержал утверждение, что он — психически больной человек.
Из всех людей, с которыми Рой встречался в своей жизни, ему не нравились весьма немногие и ненавидел он кого-то редко. В своем сердце он всегда находил к ним жалость, вне зависимости от их недостатков или их отношения к нему. Но он просто презирал доктора Сабрину Пальма.
Как только в его плотном рабочем расписании появится окно, он ее так накажет, что все беды, выпавшие на долю Гарри Дескоте, в сравнении с тем, что ждет Пальма, покажутся еще цветочками.
— Если вам не жаль Стивена Акблома, который убивал людей, — сказал Рой, поднимаясь с кресла, — мне кажется, что вам стоит найти жалость и сострадание хотя бы к Стивену Акблому, который был к вам так щедр!
— Он — воплощение зла! — Доктор Пальма не сдавалась. — Он не заслуживает сочувствия. Вы можете использовать его, как вам будет угодно, а потом возвратите его сюда.
— Ну, может, вы сами, доктор, кое-что знаете о зле.
Пальма холодно сказала:
— Я знаю, что совершила грех, воспользовавшись тем, что Акблом находится у нас. Мистер Коттер, я все прекрасно понимаю. И мне все равно придется заплатить за этот грех. Но существует разница между греховным поступком, который совершается по слабости, и чистым злом. Я могу понять разницу между ними.
— Как это прекрасно, — сказал Рой и начал собирать бумаги.
Они сидели на кровати в мотеле и ели королевские бургеры, жареный картофель и шоколадное печенье. Рокки ел на полу, с разорванного пакета, куда ему положили еду.
Они встретили день в пустыне, и с тех пор прошло двенадцать часов, но казалось, что минула вечность.
Элли и Спенсер узнали так много друг о друге. Они ели молча, с удовольствием. Им было легко друг с другом.
Но Спенсер поразил Элли, когда после еды заявил, что хотел бы заехать на ранчо недалеко от Вэйля, по дороге в Денвер. Пожалуй, слово «поразил» не совсем точно передает ее изумление, когда он ей сообщил, что ранчо все еще принадлежит ему.
— Я, наверное, всегда подозревал, что мне придется туда вернуться, — сказал Спенсер, не глядя на Элли. Он утратил аппетит и отложил недоеденный кусок. Он сидел на постели в позе лотоса, положив руки на правое колено и так пристально глядя на них, как будто они были предметами из загадочной Атлантиды. — Вначале, — продолжал он, — мои дедушка и бабушка не стали расставаться с ранчо, потому что не хотели, чтобы кто-то, купив его, сделал из этого места приманку для вездесущих туристов. И чтобы газетчики не лазили в подземные помещения, сочиняя еще более ужасные истории, чем та, что произошла на самом деле. Тела оттуда убрали, все вычистили, но все равно это было то самое место, и оно могло привлекать к себе нездоровый интерес. Потом я начал лечиться, я лечился почти целый год. Врач считал, что нам нужно сохранить ранчо до тех пор, пока я смогу туда приехать.
— Почему? — спросила Элли. — Зачем вам нужно туда возвращаться?
Спенсер колебался, но потом ответил ей:
— Потому что я не помню часть той ночи. Я не мог вспомнить, что случилось в самом конце, после того как я стрелял в него…
— Что вы имеете в виду? Вы в него выстрелили и побежали, чтобы позвать на помощь, и это все?
— Нет.
— А что?
Спенсер покачал головой. Он все еще не отводил взгляда от своих рук. Они лежали очень спокойно. Как будто были изваяны из мрамора, руки, лежавшие у него на колене.
Наконец он сказал:
— Мне нужно все выяснить. Мне нужно туда вернуться и спуститься вниз, и все узнать. Потому что, если я не сделаю этого, я никогда не… смогу доверять себе… и примириться с собой, и я не буду хорош для вас…
— Вы не можете туда вернуться сейчас, когда за вами гонится Агентство.
— Они не станут нас искать там. Они не смогут узнать, кто я на самом деле. Кем я был раньше и что меня зовут Майкл. Они не смогут этого узнать.
