— Ну, кто осмелится?
— А сами-то, госпожа, на что способны?
Но слова разгорячённого воина пролетают мимо, а вот тонкая шпилька сшибает колпак. Даже когда она не сражается, оружие всегда при ней. И приходится затихнуть, застыть, любуясь светлооким вихрем.
Танец — не бой. Но и сложные па давались ей легко. Истинная принцесса. Прямая спина, будто двуручник к позвоночнику приторочила. Кисть, что недавно едва не лишила одного из моих лучших моряков глаза, выглядит полупрозрачным лепестком лилии на ветру. Каблучки не касаются пола: красавица плывёт над ним, парит, и все мужчины вокруг забывают о своих партнёршах, глядят только на свою чудесную королевну. Музыка сменяется, и вот от облачка, что покачивалось в центре зала, ничего не остаётся. Бешено отбивают туфельки незнакомый ритм. Вот-вот не выдержат камни и треснут. И нельзя не влиться в это безумство, впечатывая с каждым ударом сапога все свои горести.
Она сидит. Прикованная, наказанная невозможностью сорваться с места. Но пальцы продолжают мять кружевной платок, будто пытаются выжать из него когда-то выплаканные слёзы. И краешек юбки чуть шевелится: с пятки на носок, с носка на пятку не перестаёт переступать наследница горного королевства.
Камни катились вниз. Я буквально чувствовал, как каждая мышца напрягалась под кожаным доспехом, но никакая сила, казалось, была не способна оторвать деву от скалы. Смахнув тыльной стороной руки пот со лба, она улыбнулась, и только потом перескочила на безопасный участок. И то была не пустая бравада. Камни любили её, небо любило её, даже туман, ложившийся каждый вечер в низины и исчезавший только к обеду, любил её. Стопы, обутые в мягкие сапоги пружинисто спешили вверх по извилистым дорожкам, будто принцесса не в гору карабкалась, а вышла на прогулку в сад. Шаг в шаг, но собственные ходули кажутся вытесанными из дерева. А она — глина, податливый текучий воск.
Слишком быстра. Я не успел повернуться, когда эти жилы, эти мышцы, эти кости обрушили на мою голову латунный таз для омовений. Слишком сильна, и череп не выдерживает такого напора, проламывается. Она бы умерла, если бы остановилась хоть на мгновение. Но умер я.
XII
Они не напоминали ничего из того, что Стиворт видел прежде. Две сферы примерно в одну восьмую Селесты каждая, медленно вращающиеся одна против другой. Серо-землистые с зеленоватым проблеском на каждой из своих многочисленных выбоин. Вся поверхность загадочных объектов была испещрена выпуклостями и впадинами примерно одинакового размера. Будто к их созданию приложили руку гномы, пытающиеся превратить куб в шар, молотя изнутри по нему огромными молотам.
— Объясни мне, в конце концов, что произошло? — потребовал Лайтнед.
— Я знаю не больше вашего, — обернулся к нему старпом, устало потирая лоб тыльной стороной ладони. — Сначала мы снижались, а потом — бах! Вспышка такой силы, словно прямо перед кораблём огромный протуберанец рванул. И вот…
«И вот…» в данном случае означало, что когда Стиворт и остальные космоплаватели, находящиеся в рулевой рубке смогли оглядеться, прежняя пустыня перед ними исчезла. Вдалеке ярко пылала жёлтая звезда и в свете её обнаружились те самые непонятные сферы. Гравитация пришла в норму, сразу, внезапно, и «Элоиза» на полном ходу рванула вверх, как опущенная на волю голубка. Вовремя сообразивший Дерек немедленно принялся набирать кодированный приказ на фейнолере, но техника отказалась работать, словно вспышка выжгла всю проводку на цеппелине. Пришлось прибегнуть к старому дедовскому способу, а именно бегущему со всех ног и голосящему матросу, который всего за две минуты смог преодолеть почти сто ступенек винтовой лестницы, не забывая выкрикивать: «Всему составу — повышенная готовность! Заглушить немедленно двигатели!»
— Мы пока пытаемся выяснить, где находимся, — продолжал Стиворт. — Капитан, вы все правильно сделали.
— Спасибо, Дерек. Надеюсь, ты искренне. Хотя это не правда… Надо было оставить кита в покое и улетать, пока была возможность.
— Техники говорят, что перед тем, как нас понесло, перед тем как…
— …как мы попади в эту задницу, — горько хмыкнул Фредрик.
— Мы получили странный сигнал. Очень похожий на Эхо, но точно не оно.
— Что за сигнал?
— Не знаю. Все трансляторы накрылись, так что проиграть сообщение не получится. Густас сейчас в полуобморочном состоянии, едва не плачет. По мне, так этот парень просто не нормален: к своим железякам относится лучше, чем к живым людям. Но главная проблема в другом. Мы обесточены, совсем. Ребятам удалось подключить запасные генераторы к воздушным фильтрам, так что задохнуться не задохнёмся. Но зажигательные элементы в двигателях не работают, и мы просто не можем их запустить.
— То есть мой корабль превратился в дохлую каракатицу, которую несёт неизвестно куда течением? — перевёл сухой технический язык в метафору Лайтнед.
— Вроде того, — поджал губы Стиворт.
— И я не виноват?
Скепсиса в голосе капитана хватило бы для того, чтобы посеять сомнения в уме любого, но старпом был твёрже в своих убеждениях, чем самый ярый фанатик:
— Не виноваты. Наша задача — найти кита. Доказать, либо опровергнуть теорию о том, что именно они являются источниками Эха. Никто не мог предположить существование таких ловушек, в которую мы угодили.
— А что с ангаром?
— Я уже выслал туда команду ремонтников. Починить сеть не удастся, так что о новой пытке поймать кита придётся забыть. Затвор пострадал не сильно, выправим. К счастью, больше никаких уронов зверюга причинить не смогла. Профессор говорит, что лишь благодаря усилившейся гравитации, ваер не разнёс внешнюю обшивку. Одна створка пострадала. И всё-таки, интересно, что это за шары?
Фредрик не успел сделать никакого, даже самого абсурдного предположения, потому что в тот момент, когда он собрался открыть рот, в кают-компанию ворвались двое: профессор Юсфен и глава техников Клавдий Аверсен. Оба были чрезвычайно возбуждены и почти одновременно заголосили:
— Капитан, они дерутся!
— Этот одноглазый опять устроил переполох!
— Что?! — не понял из их гомона ни слова Лайтнед.
— По одному, по одному, пожалуйста, — попытался утихомирить нарушителей спокойствия старпом. — Профессор, объясните толком, из-за чего столько шума?
— Мичман Клаудес сцепился с Миртером. Это бес знает, что такое. Они сейчас на второй палубе, рядом с туалетом. Словно два кота по весне, право слово! Только разве что когтями друг в друга не впиваются, но шипят истинно как коты. Не знаю, кто зачинщик…
— Конечно, лейтенант! — уверенно воскликнул менее дипломатичный техник. И тут же продолжил кляузничать. — Я так и знал, что этим всё кончится. Когда вы, капитан, поставили этого Миртера над ловцами, мы говорили: это плохая затея. Он же чокнутый! Алкоголик! Вы слышали, где он глаз-то потерял? Что можно ожидать от человека, который только и умеет, что драки устраивать?
