— Рудная желчь. Так её называл купец, у которого я купила бутыль. А откуда она берётся, он и сам не знал. Одни говорят, что из-под земли, другие — будто черпают её прямо из огромного озера посреди мёртвых долин. Слышала я и такое, что нефть делают злые духи, живущие в горах. Но одно правда: коль загорится, ничем не потушишь — ни водой, ни песком. Так что, Путник, будь осторожен.
Гость в ответ понятливо кивнул. Он и не собирался трогать лишний раз странную вонючую жидкость, тем более, такую опасную. Чем дольше он жил с Тивиссой, тем больше удивительных предметов и субстанций попадалось ему на глаза.
Чтобы хоть как-то отработать кров и еду, Путник попросил хозяйку научить его изготовлению корзин. Та приказала прежде соорудить основание для венка. Тело Путника само знало, как лучше сгибать иву, как перехватывать и соединять прутья. Ловкие пальцы быстро крутили и вертели их, делая сложное плетение. Когда задание было выполнено, Тивисса не нашла, к чему придраться.
— Ты раньше такое делал? — спросила.
— Я — нет, — честно ответил мужчина.
Ворожея с недоверием посмотрела на гостя. Она уже не первый раз замечала в нём различные странности. По утрам, стоя перед зеркалом, Путник выглядел так, словно первый раз в жизни видел собственное лицо. Частенько он сидел, задумчиво рассматривая свои ладони и ступни. Когда Тивисса дала ему иглу с ниткой, чтобы гость зашил свою сумку, тот ответил, что не уверен, умеет ли шить. А спустя несколько минут залатал прореху аккуратными, ровными стежками, какими и не каждая девица владеет.
Небо расчистилось неожиданно. Ещё накануне его покрывала грязно-серая пена облаков, а сегодня под ними обнаружился бездонный океан лазури. В то утро Путник проснулся сам не свой, как после затяжной дружеской пирушки. Голова была тяжёлой, перед глазами всё кружилось. Не сразу мужчина заметил сидящую радом Тивиссу.
— Что произошло? — слабым голосом поинтересовался он.
— И часто тебе снятся кошмары? — вместо объяснения спросила ворожея в ответ.
— Бывает.
— Ты звал кого-то во сне. А ещё прощения просил. Я попыталась тебя разбудить, но у меня ничего не вышло. Ты всё повторял: «Прости меня, прости…» Кому, не понятно. Расслышала только «…иль». То ли Хёнвиль, то ли Янвиль, не разобрать было.
Путник откинулся назад, прислонился к тёплому боку печи. По вискам и спине тёк пот, но внутри всё заледенело. Сердце билось неровно, пропуская удары. На этот раз, и это чужак знал точно, не было ни воды, ни ломающихся мачт, ни утробного завывания монстра. Только крики чаек да размеренный плеск волн. Только девушка, одиноко стоящая у причала. Она махала ему рукой, пока корабль не превратился в маленькую точку на горизонте.
— Ёнвиль, — выдохнул Путник.
— А, ну-ну… — протянула его благодетельница. — Думаю, я знаю, чем могу помочь. Надо только приманить сюда хорошие сны. Если всё сделать правильно, возможно, ты сможешь навсегда избавиться от их дурных собратьев.
Тивисса вскочила на ноги, закружилась по кухне, собираясь куда-то. Накинула на плечи уже знакомый гостю платок, залезла в сундук за небольшим мешочком с деньгами. Ещё раз оглядев комнату, приказала:
— Я вернусь быстро. Можешь позавтракать, пока меня не будет.
Но Путнику кусок в горло не лез. Стоило ворожее пересечь порог, как он снова улёгся на лавку и закрыл глаза. Пытался вызвать в памяти образ принцессы Берении, но девичье лицо расплывалось, а одежда превращалась в одно яркое пятно. У неё были серые глаза и толстая светлая коса. Вот и всё, что мужчина твёрдо знал, но никак не мог представить. Ёнвиль легко взбиралась по горным тропам, но звук её шагов смешался с тысячей других похожих.
— Ты обещал ей, что вернёшься, — полушёпотом пробормотал Путник.
Не надо ворошить ушедшее. Однажды оступившись, сойдя с тропы, теперь он увяз в болоте по самую макушку. То обещание невозможно было выполнить, и мужчина отлично знал об этом. Понял ещё до того, как их судно отчалило от северного острова.
К тому времени, как Тивисса воротилась, Путник немного пришёл в себя. Ворожея поставила на стол небольшой горшочек, выложила несколько мелких рябых яичек и тряпицу с каким-то коричневым порошком. От последнего шёл приятный, сладкий запах, но стоило гостю сунуть нос поближе, как он тут же расчихался. Тивисса сняла с крючка сито. Вместо конского волоса или тонких льняных нитей на дно его натянули золотую канитель. По бортам шёл выжженный узор, такой же гость видел на крышке сундука и нескольких мисках, которые ему не разрешалось трогать. Более всего он напоминал угловатую вязь южан, но ни одного отдельного символа разобрать не удавалось. Крючки и палочки цеплялись друг за дружку, перекрещиваясь с завитками спиралей и кривоватыми полукружьями.
— Хорошие сновидения очень пугливы, привлечь их можно только с помощью пирогов из солнечной муки, — заявила женщина. Надо быть очень внимательным, чтобы тесто получилось пышным. Впрочем, ты сам всё увидишь.
С этими словами Тивисса взяла сито и принялась трясти им, будто бы просеивала что-то. Льющийся из окна солнечный свет разбивался сверкающими нитями. Путник так и застыл рядом, глядя как буквально из воздуха в глубокую посудину падает чуть желтоватая мука. Он заглянул в сито, подозревая какой-то обман, но там было абсолютно пусто. Ворожея глянула на гостя и звонко рассмеялась. Сущий мальчишка, впервые увидевший балаганные фокусы, вот как тот выглядел.
Когда в чашке накопилось достаточно света, женщина разбила в него принесённые яйца, добавила самого обычного молока и большую ложку густого, тёмного мёда. На вид волшебное тесто ничем не отличалось от обычного. Тивисса погрузила в чашку руки и принялась вымешивать его. Масса сначала ко всему липла, но постепенно женщине удалось слепить из неё шар. Тут в ход пошёл и коричневый порошок, и припасённые заранее дроблённые орешки. Ворожея била тесто, катала, всячески мучила, чтобы оно стало ещё воздушнее.
— Эх, забыла! — вдруг с досадой бросила она.
— Что?
— Да за домом, видел, такая травка голубая растёт? Мне бы одну-две метёлочки принести.
— Хорошо, я схожу, — решил Путник. Женщина с благодарностью улыбнулась.
Траву он нашёл быстро. Осторожно сломал несколько веточек с мелкими листочками, растёр в руках. Пахла она пряно и одновременно, свежо. Такую траву на его родине использовали лишь ведуны. От её сока любой металл быстро ржавел, а клинки тупились, а потому называли эту траву железной. А вот Тивисса сушила и заваривала её вместе с ягодами, клала в самодельные мешочки да оставляла между слоями сложенного белья, и вовсе не считала бесовским растением.
Путник замер посреди сеней. Из-за двери раздавался голос ворожеи.
Зима пургою вымещает злобу
И белый снег следы совсем укрыл.
Другую, шепчет, он нашёл зазнобу,
К твоей двери тропинку позабыл…
Знакомые слова и мелодия острым лезвием рассекли грудь. Откуда Тивисса могла знать эту песню? Где услыхала?
