— А чего тут спрашивать, и так понятно. Отвар ей нужен, чтобы дитя внутри убить. Только у меня такого отродясь не водилось. Да и не по мне всё это. А советовать сходить к лекарю… такие никогда советов не слушают. Так что пусть мимо проходит, — вздохнула Тивисса.
Мужчина хотел было спросить, с чего вдруг у неё такая уверенность, но тут сама покупательница подала голос:
— А… скажите. Нет ли у вас настоя, ну, чтобы плод выгнать?
— Нет, — покачала головой ворожея. На секунду задумалась, кивнула своим мыслям и продолжила, — Но нужное тебе есть вон в той лавке.
— Спасибо, — просветлела лицом девица.
До обеда удалось продать ещё кое-что. Перекусили припасёнными яблоками и бутербродами с домашней колбасой. Тивисса никогда не спрашивала, что ищет тот или иной покупатель. Она безошибочно предлагала нужный товар, каждый раз называя новую цену на одинаковые изделия. Когда от палатки отошла милая супружеская пара, отдавшая за небольшую корзину с цветами и орехами целых три серебрушки, Путник не выдержал:
— Почему так дорого? С той разукрашенной тётки, что так зло на тебя зыркала, ты потребовала меньше десять монет, а этих приятных людей практически ограбила. Что с тобой, Тивисса?
— У той тётки в прошлом месяце погиб муж, так что ей теперь одной приходится кормить трёх дочерей. И она вовсе не зыркала, а искала, чем их побаловать на последние гроши. А у той милой пары с собой три кошелька, да в каждом не меньше десяти золотых. Думаю, они могут позволить себе немного переплатить.
Путник не нашёлся, чем ответить. Его благодетельница словно насквозь людей видела да всю их судьбу в глазах читала. Вновь вспомнилась мужчине прошлая ночь, жужжание прялки и жуткий взгляд черных глаз ворожеи. И слова её, будто ветром нашёптанные: «Обещание… князь. Пока не выполнишь, придётся скитаться по миру». От них каждый раз по телу Путника проходил озноб. Ничего больше не стал спрашивать он у Тивиссы. Следил за тем, как она легко находит подход к каждому, как улыбается и шутит с одними и как серьёзно слушает рассуждения других покупателей. Когда же к палатке приблизился уже немолодой мужичок, по виду — отставной военный, ворожея достала клетку со снами. При этом выглядела она как кошка, наконец оказавшаяся наедине с полной кринкой сметаны. Прошептала: «Вот и вы, родимые, пригодились».
— Хозяйка, нет ли у тебя, случаем каких-нибудь трав от бессонницы? — рассматривая выложенные в два ряда мешочки с различными сборами, поинтересовался дядька.
— Есть, да только вам они не помогут, — отрезала Тивисса. — То, что вы видели и пережили отогнать корнем валерианы не выйдет. Есть у меня для вас иное средство. Хорошие, добрые сны.
— О чем ты, деточка? — в голосе покупателя появились угрожающие нотки. — Аль надумала надо мной смеяться?
— Ничего подобного.
Тивисса осторожно сняла с клетки тряпицу, и сейчас же напуганные светом сны защебетали пронзительно и громко, как самые обычные щеглы. Ни мало тому не смущаясь, продавщица сунула в клетку руку и одним ловким движением изловила один из пуховых комочков. Днём, на свету яркие краски его пёрышек выцвели, и он старался спрятаться в кулаке женщины.
— Что это за чудо-юдо? — ахнул дядька.
— Вечером, как задумаете спать ложиться, поставьте её поближе к кровати. И тогда никаких кошмаров не будет. Но на пятую ночь оставьте дверцу открытой. Не послушаетесь — навсегда потеряете покой и больше никогда не сможете уснуть. Запомните это хорошенько.
С этим наказом Тивисса сунула сон в другую клетку, поменьше, и протянула её покупателю. Тот повертел, покрутил новоприобретение, но, кажется, поверил ворожее. От денег, на сей раз, она вовсе отказалась.
К вечеру почти всё было распродано. Женщина собрала оставшийся товар, уложила в одном месте и накрыла лунной тканью. После чего завязала над входом какой-то мудрёный шнур и приказала Путнику следовать за ней.
— Надо теперь и нам кое-что купить, — сказала она.
Перво-наперво у коробейника Тивисса взяла моток крепкой верёвки и несколько толстых стальных игл. Потом они направились в лавку скорняка. Пока Путник рассматривал куртки да ремни, женщина сговаривалась с парнем за прилавком:
— Мне нужен кусок кожи.
— Какой вам? Есть бычья, свиная. Шкурки кроличьи имеются. Вам, госпожа для чего угодно? Сапоги хотите сшить али муфту к зиме, чтобы ручки не мёрзли? Ручки-то ваши — большая ценность.
— Нет, — замотала головой Тивисса. — Мне нужен самый дешёвый кусок, примерно два локтя длинной и три шириной. Любого цвета, с дырками — не важно.
— Зачем тебе? — невольно заинтересовался Путник.
— Надо, — отрезала женщина так, что желание спрашивать тут же пропало. — Так есть такие, или нет?
— Ну, — замялся парень, — не думаю, что такое у нас найдётся. Сами видите, какое у наших вещей высокое качество. Если только в обрезках поискать, так там тоже — совсем небольшие полоски. Нет, госпожа, боюсь, ничем Вам помочь не могу. Может, спутнику вашему чего-нибудь надобно?
— Нет, благодарю, — отказался и Путник. Его жалких накоплений не хватило бы и самые дешёвые перчатки из этой лавочки. Продавец разочарованно вздохнул и тут же забыл о несостоявшихся клиентах.
То же повторилось и в другой лавке. Потом они прошли к палаткам с меховыми шапками, но там лишь головой покачали: такого у них отродясь не было, только готовые изделия.
Нужный обрез кожи нашёлся у самого выхода с площади. У старого деда дела, видимо, шли совсем плохо. Свой скромный товар он разложил прямо на земле, оставив за сторожа всклокоченную собаку. Сам же, склонив голову на грудь, сонно посапывал. Псина коротко гавкнула, дедок вздрогнул, уставившись на ворожею с чужаком мутными светло-голубыми глазами. Несколько мгновений понадобилось ему, чтобы оценить ситуацию. Расплывшись в угодливой улыбке, старик зашамкал:
— Что судари желают приобрести?
— Дедушка, не найдётся ли у вас примерно такой отрез? — ответно улыбнулась Тивисса, показывая руками нужный размер.
— Всё, что есть, всё туточки. Берите, смотрите, — ответил дед. Собака согласно тявкнула.
Ворожея присела, даже не подобрав расшитого подола, который елозил в дорожной пыли, словно какая-то тряпка. Путник уже понял, что к вещам его благодетельница относится легко, даже с некоторым пренебрежением. А ещё, если Тивиссу посещала какая-то идея, она принималась притворять её в жизнь с небывалым рвением, совершенно не обращая внимания на любые преграды. В этом-то они были очень с ней схожи.
— Вот, — из неровной кучи женщина выудила нужный кусок. Пятнистый, с продольной царапиной и неровными краями. Словно кожу сдирали впопыхах, причём её владелец продолжал сопротивляться. — То, что надо. Сколько с меня?
— Хм… — кажется, дедок растерялся. Он-то уже не мечтал даже бесплатно всучить свой хлам, а тут такая удача! Дёрнув себя за бороду для пущей важности, произнёс: — Серебрушка.
