«Интересно, а она его слышала? Холодная горная принцесса, что отправилась с нами в поход на злобного монстра из легенд? Сама ведь часто заливалась от души, словно ледяные колокольчики звякали», — спросил про себя Фредрик.
— Не знаю, — вслух же признался он брату. — Она тоже — мертва. Много веков прошло, покуда нам с тобой удалось свидеться. Мне пришлось долго… долго иступлять свою вину, чтобы киты указали к тебе дорогу.
— Какую вину? Разве ты в чём-то виноват передо мной, Османт?
Неподдельное изумление в зелёных глазах заставило Лайтнеда прикусить губу до крови. Он часто представлял себе, как восставший из своей подводной могилы брат клянёт его всеми возможными карами, как кричит на него и исчезает, так и не дав своего прощения. Но ещё чаще являлась к нему во снах молчаливая фигура, укоризненно качающая головой. Но такой брат — наивно смотрящий на него, добрый и снисходительный, каким он всегда был, не помнящий причинённого зла, — к встрече с ним Фредрик оказался не готов.
Лайтнед видел того пятилетнего малыша, которого отец привёл в их сад. Белые кудряшки спрятались под чудной шапочкой, а зелень многослойных одежд скрыла худобу и содранные где-то коленки. Эритель ничуть не изменился. Голограмма прекрасно передавала его чуть надутые губы: не от обиды, от растерянности. Руки Эритель завёл за спину — и тут земные машины не погрешили против правды. Отец часто ругал младшего сына за привычку ковырять ногти, и тот чаще всего старался спрятать ладони от чужих взоров. Только сейчас Фредрик понял, каково было несчастному подростку денно и нощно находится на княжеском дворе, как пугали его незнакомые люди, вечно шастающие по терему. Как тесно было ребёнку, привыкшему к вольной жизни, к катящейся невесть куда кибитке, в тяжёлых, расшитых золотом и каменьями одеждах.
Капитан больше не мог стоять. Колени подогнулись, и он рухнул на грязный пол. В груди сделалось нестерпимо жарко. Все мысли вылетели из головы. И об «Элоизе», и об экипаже, даже о Юлане. На одном дыхании мужчина проговорил:
— Виноват! Виноват, что завидовал тебе! Виноват, что никогда не принимал тебя своим кровным родичем! Виноват в том, что издевался над тобой в детстве, зло подшучивал и пользовался твоей добротой. Я убил тебя! Не из ненависти, а лишь потому, что это был самый простой способ покончить с йовилль. Я хотел вернуться с победой и стать вместо Мирдара править. Хотел сам своей жизнью распоряжаться. Нет мне прощения… И сколько бы раз я не возрождался, столько раз видел тебя окровавленным. Столько раз видел, как ты падаешь к ногам моим, мёртвый. И видение то гнало меня ото всех. Нет, не Юлана мне нужна была… — понял вдруг Лайтнед. — Я стремился смыть с себя твою кровь. Я хотел ответить на твой последний вопрос: «За что?» Я виноват, брат.
— И по что теперь убиваться? Что минуло, то уже воротить нельзя, — по щеке голограммы покатилась слеза. — Ведомы мне были и зависть твоя, и что не годен я в родичи тебе кровные. Да родство меж нами много глубже и сильнее того, какое могут отец с матерью дать. Встань, Османт, посмотри на меня. Посмотри да выскажи сокровенное.
Капитан с трудом поднялся на ноги и несмело заглянул в бесстрастное лицо младшего княжича.
— Прости меня, Эритель.
Призрачная рука потянулась к плечу Фредерика и невесомо легла на него. Жар в груди сменился пустотой, будто из неё вынули сердце. Но нет, вот оно, стучит быстро-быстро, с каждым ударом всё замедляясь.
— Я ведь был тогда вместе с тобой у шамана. И знал, что ты не сдашься. За мою веру в тебя должен ты извиняться. Мне же остаётся извиниться за свою глупость. В тот вечер я хотел умереть, чтобы спасти тебя и всю команду. Ты просто облегчил мне задачу. Я прощаю тебя, брат мой, Османт. Прости и ты брата своего младшего, за трусость мою, за то, что не смог сам меж рёбер кинжал всадить. Покойся же теперь с миром.
XXIII
В воздухоплаватели не берут толстых, но быстро вращающий диск фейнолера молодой человек был не просто строен, а очень худ. Форма висела на нём как на черенке от лопаты, а бескозырка, казалось, не сползает на нос только потому, что цепляется за уши. Последние были вовсе не такими уж оттопыренными, но из-за мелких черт лица выглядели огромными. В машинном отсеке уже готовились к запуску двигателей. Всем несущим службу на «Элоизе» хотелось как можно скорее покинуть осточертевшую планету их предков, и тощий нетерпеливо дёргал средство связи.
Им пришлось задержаться здесь почти на три недели. Пока землянин безвылазно торчал на станции, остальные тоже не скучали. Работы хватало всем. Техники использовали редкий шанс полностью отключить воздушные фильтры и с ожесточённостью принялись их перебирать. Количество разведбригад было утроено, а количество людей в каждой из них — удвоено, и начались утомительные поиски хоть каких-то следов пребывания на планете разумных существ.
Куда бы ни сунулись космоплаватели, всюду им попадались неоспоримые доказательства того, что ещё лет двести-триста назад на Земле таковые имелись; Лайтнед сам осмотрел то самое поселение, замеченное им с крыши станции. Никогда прежде он не испытывал такого невероятного ощущения фатализма и какой-то смеси ужаса и тоски. Они с Дереком продвигались вперёд по пустым улицам, переступая через останки каких-то механизмов и куски огромных блоков, из которых были сложены дома — десятки мёртвых гигантов. Это было царство теней и сквозняков, только они могли беспрепятственно перемещаться по узким проулкам и не теряться в переплетении заросших травой тропинок, ведущих, преимущественно, в тупики.
— Как они смогли всё это построить? — плетущийся за капитаном и его старшим помощником матрос, кажется, перестал дышать от изумления. — Сколько здесь этажей?
— Много. — Фредрик попытался как-то посчитать, но сбился уже на третьем десятке. Здания закрывали солнце, подпирая своими уродливыми остовами небесный потолок. — Слишком много.
Чем больше они находили артефактов умершей цивилизации, тем больше вопросов возникало у военных. Но ещё больше их волновали не покинутые города и не обнаруженная у самого порога цеппелина искусственная птица, а их собственнаясудьба. Фредрик слышал, как заново начались перешёптывания в духе «наш капитан сошёл с ума», и панические высказывания, вроде: «Мы навсегда тут застряли… нам не вернуться на Элпис», — но землянин заверил его в обратном:
— Я разобрался с местной системой, так что перекинуть вас через портал не составит проблем.
— Я думал, только кит может запустить эти… искажатели гравитации или как их там? — Удивился Густас.
Теперь они каждый вечер проводили так называемые заседания в усечённом составе, куда, кроме главного инженера, профессора и, разумеется, Стиворта, был включены Клаудес, навигатор и ещё пара офицеров. Для них была придумана отдельная легенда, или, точнее, был выброшен кусок из настоящей истории. Но скрывать истинную природу рыжего матроса было уже опасно. Реакция мичмана превзошла все ожидания. Глядя на то, как тот багровеет и хватает ртом воздух, Юсфен обеспокоенно спросил:
— Господин Клаудес, с вами всё в порядке?
