Кадди, в самом деле, жалел о случившемся и просил о новой встрече, собираясь приехать в Лондон как только сможет ходить. Так же просил написать ему возможно скорее по указанному ниже адресу.
— Мадам Ле Бретон, вы ведь вдова, — осмотрела Сондра коричневое платье Ольги. Не осталось незамеченным полное отсутствие каких бы то ни было украшений. — Детей нет, — заметила сухо, глядя, как та складывает прочитанное послание. — Прежде чем вы уйдёте… Вы должны знать, что Кадди неделю назад отказался обручиться с дочерью вождя одной из могущественнейших родовых общин. Я и трое моих сыновей, старших братьев Кадди, под предлогом его болезни не сообщили вождю о его намерении. По всей вероятности, вы не совсем понимаете, в какую семью желаете войти. Уповаю на ваше благоразумие, мадам Ле Бретон.
— Мы с вашим сыном всего лишь добрые друзья, — попыталась оправдаться Ольга и смягчить резкий тон женщины.
Её ответ Сондре не понравился. Она сглотнула и поморщилась, будто у неё болело горло. Тяжёлые серьги с бирюзой качнулись в оттянутых мочках.
— Я очень хорошо знаю своего сына, — сдвинула она белёсые брови, — и скажу вам со всей уверенностью, что ни о какой… дружбе, как вы изволили выразиться, не идёт речи. Вы поступили весьма неосмотрительно, дав ему надежду на более тесные отношения. Надеюсь, у вас с ним… — она словно споткнулась о препятствие и в тревожном ожидании уставилась на Ольгу.
— А, нет, — поняла она, что та имеет в виду. Подчеркнула: — Как я и сказала, мы друзья, и ваш сын джентльмен. К тому же…
— Молчите и слушайте, мадам Ле Бретон, — выдохнула Сондра облегчённо и поёрзала в кресле, усаживаясь удобнее. — Я не стану выспрашивать у вас, в какой семье вы имели честь родиться. Не стану интересоваться вашими доходами и чем вы живёте, поскольку для меня это не имеет ни малейшего значения. Вы не можете занять место покойной жены моего младшего сына. Вы не можете стать матерью моих внуков.
Ольга собралась возразить, но ей заткнули рот повелительным жестом руки:
— Я хорошо вижу, кого вы из себя представляете. В нашем роду за семь веков не было ни одного смешанного брака. Чистота крови…
Женщина говорила, а у Ольги кружилась голова. Она опустила глаза на свои руки, безвольно лежащие на коленях, сжимающие письмо Кадди. В ушах стоял гул: от громкого властного голоса генеральши, от её желания подавить незнакомку, иностранку, без «правильного» имени и шотландских корней, посмевшую посягнуть на самое дорогое, что у неё есть — её сына, её плоть и кровь, её будущее.
Встать бы и уйти, но не было сил. Тело стало непослушным, вялым, бесчувственным.
До Ольги донёсся уверенный голос Сондры. Настолько зычный, что заложило уши.
— Когда люди думают о семье, они склонны думать о кровных родственниках, — вещала она. — Есть родственники по браку и близкие друзья, которых считают неотъемлемой частью семьи. Но клан — это гораздо больше, чем семья. Это политическое устройство Шотландии. Вожди кланов приравниваются к дворянам, а клан называют достопочтенным. Только глава клана решает, принимает он нового члена или нет.
Ольга молчала. Она почти ничего не знала о кланах Шотландии. Да и перечить Сондре — это как стоять у подножия скалы, готовой рухнуть на тебя в любой миг и погрести под собой.
Она слушала.
— Беря в мужья шотландца, женщина становится частью клана своего мужа, тем самым налаживая связи между своим кланом и кланом супруга. Это сложилось исторически, когда единство кланов требовалось при нападении врага или другом несчастии.
Сондра замолчала, качая трость из стороны в сторону. Заговорила снова, уже тише:
— Леди, которой Кадди намерен отказать… Как я уже и сказала, её отец вождь клана. Он состоит в Обществе истинных горцев и обществе кельтов в Эдинбурге. Награждён титулами пэра и лорда Макдонелла. Пусть эти титулы были признаны только якобитами, для нашего клана огромная честь стать членами их семьи. Теперь, мадам Ле Бретон, подумайте, можете ли вы надеяться на членство в нашем клане? К тому же я ясно вижу, что вы не относитесь к Кадди, как он того заслуживает. Он нужен вам для иного.
Ольга вскинула голову с вызовом, собираясь ответить, но ей снова не дали.
— Не отрицайте, — пригвоздила её Сондра к софе ледяным взором. — Я мать и на моём счету четыре удачных брака моих сыновей. Не стану отрицать — Кадди увлёкся вами. Это пройдёт, как только вы ответите ему отказом и прервёте отношения.
Генеральша раскраснелась; коричневые веснушки на её лице стали едва заметными.
Ольга глянула на неё с прискорбием:
— Мадам Макинтайр, вы никогда не думали, что навязывая сыновьям в жёны женщин из соседних кланов, лишаете их чего-то важного, без чего ни один человек не будет чувствовать себя счастливым?
— Если вы имеете в виду любовь, то она в семейной жизни не занимает главенствующего места.
Да-да, не далее как вчера Ольга уже слышала об этом. Начинать бессмысленный спор она не станет. Вспомнились слова Сондры когда-то сказанные Шэйле: «Долг превыше личных желаний. Он связывает неразрывными узами».
— Что бы вы ни говорили, любовь и счастье неразлучны, — всё же возразила она. — Если нет одного, нет и другого. Я искренне порадуюсь, если ваши сыновья любят выбранных для них женщин, как и порадуюсь за них, не оставивших за своими плечами своё разбитое сердце и мечты. Желаю вам и им долгих лет совместной счастливой жизни.
— Что вы мне ответите? — нетерпеливо перебила её женщина.
— Я не войду в семью, где стану нежеланным членом. Жизнь одна, мадам Макинтайр, и она настолько быстротечна…
— Вы напишете Кадди? Чтобы он не ждал, не надеялся.
Было в её словах столько ожидания… Не меньше, чем когда-то в словах Нины Аркадьевны, матери Сашки, когда она просила оставить её сына в покое.
История повторялась. Лишь с той разницей, что Ольга, не думая о замужестве, уже утратила право быть рядом с тем, кого, несомненно, смогла бы полюбить. Кадди ей нравился. Вспоминая о нём, она улыбалась, а это для неё значило многое.
Она поднялась:
— Передайте Кадди мои наилучшие пожелания и скорейшего выздоровления.
И эта страница моей жизни перевёрнута, — с горечью думала она, выходя за калитку дома, недавно бывшим для неё тёплым и гостеприимным.
Стала бы она бороться за свою любовь, если бы имела несчастье полюбить Кадди, будучи уверенной, что останется в этом времени навсегда, зная, что не сможет смягчить сердце Сондры рождением наследников? Любовь любовью, но одна из важнейших составляющих счастливой семьи — дети.
Ольга наняла кэб, и пока кучер вёз её в аптеку, изучила объявления о сдаче жилья.
Купив порошок от головной боли и жаропонижающее, решила не злоупотреблять лекарствами и прибегнуть к ним в крайнем случае.
Вспомнив, что лучшее средство от простуды — это «Горячий Тодди», зашла в соседнюю лавку и купила всё необходимое для его приготовления.
