— Что может случиться завтра.
— Уже сегодня, — поправил он неохотно, с протяжным вздохом. Укрыл её обнажённое плечо одеялом. — Теперь мне ничего не страшно.
— Но что-то же случится, — настаивала она.
— Ничего не случится. Ты рядом со мной, душа моя.
— Но…
Он закрыл ей рот поцелуем.
Она мычала, глухо смеялась, шутливо таращила глаза. Притихла, отдаваясь настойчивой мужской ласке. Млела под напором нежных рук, горячего сильного тела.
Глава 51
Ольга не спала. Не была в состоянии. Думала.
А не могут ли могилы под надгробными плитами быть пустыми? Что если Мартин, желая спасти себя и сына, снова прибегнет к чёрной магии и после удачного ритуала они уйдут? А она? Её заберут с собой?
А тебя здесь быть не должно, — заметил с ехидцей внутренний голос.
Но она есть! Иначе откуда бы граф узнал о предстоящей трагедии?
Всё, хватит сходить с ума, — одёрнула себя Ольга, покосившись на спящего мужчину. Она же не проговорила мысли вслух?
Слушала тиканье каминных часов, глубокое ровное дыхание Мартина и потрескивание рассыпавшихся на угли головешек.
Беззвучно вздыхала. Решала. Решилась.
Бесшумно встала, надела ночную сорочку, накинула шлафрок с ярким бухарским рисунком, втолкнула ступни в мягкие тапки. Потянулась. Тело отозвалось сладостным болезненным напряжением и усталостью. Ольга собрала спутавшиеся волосы, перевязала лентой. Оглянувшись на мужчину, улыбнулась и крадучись вышла.
Тихо. Темно. Сквозит. В дрожащей руке подсвечник с горящей свечой.
В библиотеке пахнет бумажной пылью, кожей и апельсинами. В камине прогорели дрова, угли покрылись тонким слоем белёсого пепла.
Ольга прошла к столу и с надеждой посмотрела на замок верхнего ящика. Ключа в нём не оказалось. Вздохнула — она и не рассчитывала на удачу.
Прошла к камину и взяла увесистую кочергу.
Вскрыть замок оказалось не так-то просто.
С усилием протолкнув пятку кочерги в зазор между столешницей и передней стенкой ящика, женщина безжалостно ломала замок. Проталкивала пятку глубже, не обращая внимания на производимый шум.
Когда дерево передней стенки ящика затрещало, и погнутый засов замка выскочил из покорёженной накладки, Ольга отбросила кочергу и выдвинула ящик до отказа.
Вот она, книга. Та самая, тяжёлая, чёрная, магическая. С потёртым растрескавшимся переплётом, вдавленной в него двойной золочёной пентаграммой и серебряной застёжкой.
Не столь важно открыть её, — ощупывала закрытый замочек. Не читать сюда пришла.
Под книгой обнаружился портрет. Не обрезанное изображение с группового портрета, который рисовала она когда-то и сожгла, а другой, кем-то неумело срисованный с оригинала.
Здесь же находился дневник в коричневом переплёте, переписанный для Шэйлы. Ольга усмехнулась, вспомнив, как баронесса в приступе ярости запустила им в неё.
Вернулась к камину и пошевелила кочергой тлевшие угли. Осмотрелась. В дровнице ни щепок, ни дров не нашлось.
Метнулась к столу, забрала рисунок и обе книги. Для растопки камина этого показалось маловато. Побежала к окну. Туже затянула пояс на шлафроке. Спешила, будто стая свирепых хищников следовала за ней по пятам.
Отдёрнув портьеру, нашла то, что искала — фолиант «№ 10». Почерневший, ледяной, мёртвый. Он тоже подойдёт для растопки.
Рвала дневник, раздувала огонь, не желавший разгораться. Терзала мягкий влажный картон древней рукописи, расползающийся под пальцами, бросала на угли.
Двух одинаковых книг в одном времени быть не должно, — успокаивала себя, стирая со щёк слёзы. Это неправильно, против всех законов физики, против природы.
Пламя набрало силу и Ольга, не раздумывая, положила на под чёрную книгу, двигая её кочергой к огню.
Каково же было её удивление, когда та, оказавшись в центре топки, не загорелась. Огонь осторожно, словно целуя, лизал её со всех сторон, не причиняя вреда.
— Гадина! — в сердцах вскрикнула Ольга, огрев книгу кочергой. Отшатнулась от камина, заслоняясь рукой от поднявшегося фонтана искр.
— Гадина! Гадина! — молотила по книге со всей силы, не замечая разлетающегося серыми хлопьями невесомого пепла.
Бросившись к выходу, помчалась в комнату. Перед дверью в покой остановилась, перевела дух и осторожно открыла створку.
Мартин спал, отвернувшись к окну.
Ольга на цыпочках прошла к шляпной коробке и вытащила пистолет. Его вид придал уверенности.
Обратный путь она проделала за считанные минуты.
Стояла на коленях у камина и, прищурившись, целилась в замок ненавистной чёрной книги. Руки дрожали от смертоносной тяжести оружия; глаза слезились от едкого дыма.
Один выстрел. У неё есть всего один выстрел. Ну не может она промахнуться с такого расстояния! Женщина сняла пистолет с предохранителя и взвела курок.
— Ольга!..
Крик мужчины поглотил невероятно громкий звук выстрела.
Мартин видел, как отброшенная от топки камина неведомой силой в клубящемся белом дыму падала его женщина. А он не мог её поддержать, не дать упасть, как ни старался оказаться быстрым.
Она опрокинулась на спину и зашлась от боли в груди. Оглохла от грохота, задохнулась от дымного смрада, закашлялась. Кровавый туман застил глаза.
Чувствовала, как её перевернули на бок, ощупывали. Она содрогалась всем телом, захлёбывалась сдавившим гортань рвотным спазмом, мешавшим вдохнуть.
— Дыши, дыши носом, — прорвался в сознание требовательный голос Мартина. — Вот так… так… умница.
И она дышала, успокаивалась под ласковыми поглаживаниями его рук. Ощущала его губы на своём лице, вдыхала густой аромат розовой цветущей вишни.
Стоило открыть глаза — полились слёзы нескончаемым потоком.
— Господи, Ольга! — прижал её к себе мужчина.
У неё болели руки, ноги, грудь. В ушах утихал гул.
