— Хочу предпринять последнюю попытку снять проклятие со своего рода. Нужно хотя бы попытаться остановить зло, — услышала она негромкое.
— То есть вы хотите попасть в то время и попробовать что-то изменить? Вы хотите подразнить провидение?
— У меня есть выбор? — развернулся он к ней, подаваясь вперёд. — По крайней мере, я попытаюсь хоть что-то сделать, а не ждать января, смирно сложив руки на коленях.
— Если не думать об этом, можно и не притянуть смерть, — неуверенно возразила Ольга.
— А у вас получится не думать в подобной ситуации, когда вам исполнится тридцать шесть лет?
Разговор выходил тяжёлым. Имел место смертный грех одного из предков? Кто-то из них совершил необдуманный поступок, в результате чего все его потомки страдали от последствий. Если дочь Шэйлы стояла в этой цепочке смертей первой, то Антон Дмитриевич прав — виновника нужно искать именно в том времени.
— Хорошо, — угрюмо вздохнув, согласилась Ольга. — Давайте начнём всё сначала и попробуем пошагово, ничего не упуская, проанализировать ситуацию. С чего всё началось? Вы прочитали мой дневник и подкинули мне томик стихов. Я взяла его, упала, переместилась в прошлое и затем написала об этом. Замкнутый круг, — замолчала она, глядя на сбегающие по ветровому стеклу капли дождя. — Если мой дневник остался в том времени, то книгу со стихами Байрона я там так и не нашла. Всё ведь не случайно? — села она удобнее. — Откуда у вас книга?
— После смерти сестры я готовил её дом в Лионе к продаже и наткнулся на архив отца. Ваш дневник находился в одной папке с шестым томиком стихов Байрона.
— Кто-то «связал» их воедино и положил в одно место? Кому-то было нужно, чтобы именно я заняла место погибшей Шэйлы? А записи вашего отца есть по этому поводу?
— Ничего нет. Он умер, когда мне было шесть лет. Мало что помню из того времени.
— А ваша мать жива?
Антон Дмитриевич кивнул и задумчиво потёр лоб:
— Она повторно вышла замуж спустя два года после смерти отца, но совместных детей в том браке нет. У меня две сводные сестры. Новый брак матери не способствовал укреплению семьи. Мы с сестрой получили образование в разных странах, долгое время не общались и сблизились только лет восемь назад. Сестра занималась издательским делом и жила некоторое время в России. Я помогал ей. В Санкт-Петербурге у нас есть квартира. Не помню, чтобы сестра когда-нибудь говорила об отце.
— А зачем вам нужно было брать в аренду убыточную мебельную фабрику?
— Нет убыточных предприятий. Есть безграмотные руководители, слабая система управления и взаимодействия, — мужчина сжал руль автомобиля. — Аренда дала возможность познакомиться с вами максимально быстро, в сжатые сроки. Оформление нужных документов затянулось, приезд постоянно откладывался, а время поджимало. Поскольку я знал, что произойдёт и когда, мне нужен был свободный доступ в библиотеку в любое время. Каюсь, я действительно находился поблизости, когда услышал грохот вашего падения.
Ольга нахмурилась, смягчила горло ещё тёплым чаем, допив его, и вернула стаканчик владельцу. Молча.
Антон Дмитриевич продолжил:
— Я вошёл и нашёл вас на полу. Без признаков жизни. Собрался вызвать скорую помощь и получил удар по голове, — он машинально потёр макушку. — Очнулся в совершенно пустом подвальном помещении с крошечным окном под потолком. Без мобильного телефона. Его я держал, когда меня ударили. Просидел там два дня. Услышав возню за дверью и скрежет задвижки, понял, что меня выпустили. Сразу же поднялся в библиотеку и не нашёл вас там. Подобрал айфон, спустился на улицу, где и натолкнулся на вас.
— Есть кто-то третий! — ужаснулась Ольга. В удивлении подняла брови, вспомнив загадочного мужчину. — Это не вы в ту пятницу утром поджидали меня у библиотеки?
— Нет.
По спине прополз озноб.
— Я подумала, что мужчина увольняется и пришёл поставить печать в обходном листе. Когда выглянула в коридор, чтобы позвать его, там никого не было.
— Вы его видели?
Ольга ответила не сразу. Учащённое сердцебиение не давало вдохнуть. Подкрался запоздалый страх.
— Издалека. Он был в пальто, как у вас, и стоял у стены в конце тёмного коридора. Я потом ходила туда, но ничьих следов не нашла и решила, что мне показалось. Понимаете, он не мог пройти незаметно мимо открытой двери библиотеки. Я его поджидала.
Они смотрели один на другого и, похоже, думали об одном.
— Привидение ведь не может ударить и перенести тяжесть, — робко предположила Ольга.
— Думаете, есть кто-то, кто способен перемещаться во времени вживую? — озвучил её мысли Антон Дмитриевич.
— Я слышала о такой женщине. Она была моей матерью.
Глава 12
Он слушал рассказ внимательно, чуть наклонив голову набок. Рассказчицу не торопил, не перебивал.
— Вот так я узнала, кто моя настоящая мать, — закончила она, медленно обмахивая лицо ксерокопией с родословной барона Спарроу.
Ольга рассказала и о приходе сестры, и о получении в дар золотой монеты. Напомнила ему о том месте в дневнике, где писала о фолианте пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург. Пересказала содержание древней рукописи, помянула о рисунках в ней и обёртке от шоколада. Увязала своё рождение с услышанным от Мартина преданием.
Антон Дмитриевич в очередной раз сжал руль до побелевших костяшек пальцев:
— Хотел бы я перемещаться, как она… Искать её пробовали?
Ольга отмахнулась:
— Сразу же бросила. Ильиных Наташ подходящего возраста только в социальных сетях около шести тысяч. Пустая трата времени искать то, не знаю что. А если она не зарегистрирована в соцсетях? Меня вот тоже в них нет.
Мужчина с силой потёр подбородок:
— На латинице имя в адресную строку браузера вводили?
Ольга усмехнулась:
— Полученная цифра почему-то уменьшилась почти на пятьсот человек. Даже если я её найду, то исключительно среди пропавших без вести. Знаете, не хочу этого. Чувствую — она осталась там, с мужем, детьми… внуками. Это сильнее оставленной дочери, к которой прикипеть толком-то и не успел. У меня уже не болит вот здесь, — коснулась она груди. — Переболело. Причём быстро. Вернёмся к нашим овцам? — улыбнулась Ольга сквозь слёзы. — Меня мучает вопрос: почему все смерти происходят именно в тридцать шесть лет? У вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт?
Антон Дмитриевич оживился, охотно меняя тему разговора:
— Думал над этим не раз. Если сложить все цифры от единицы до тридцати шести, то получим число шестьсот шестьдесят шесть (666) — число зверя. Оно несёт в себе зло. В нём скрыта дьявольская сущность.
— А если сложить три и шесть, — торопливо вмешалась Ольга, — то получится девять — это хорошее число насколько я знаю.
