Мужчина либо недавно приехал, либо собрался уезжать, — определила Ольга.
В неплотно закрытом шкафу для верхней одежды висело пальто с меховым воротником. Со спинки стула свисал небрежно брошенный шерстяной шарф в жёлто-коричневую шотландскую клетку, на сиденье — пара кожаных перчаток.
На вид лет тридцати, незнакомец был высоким, широкоплечим и… рыжим. Не огненным, а светло-каштановым с тёплым янтарным подтоном.
Ольга бесцеремонно рассматривала его, не в силах отвести взгляда от его статной фигуры: покатых плеч, обтянутых чёрным свитером крупной вязки, крепкой шеи, длинных ног.
Не спеша нарушить затянувшееся молчание, он вскинул голову. Прядь прямых волос, выбившаяся из кое-как схваченного на затылке шнурком короткого густого хвоста, зигзагом упала на высокий лоб, перечёркивая белёсый дюймовый шрам над левой бровью. На бледном лице выделялись коричневые веснушки. Глаза цвета небесной лазури с плохо скрытым любопытством осмотрели незнакомку и с вопросительно-выжидательным выражением остановились на её лице.
Ольга очнулась, понимая, как нелепо выглядит в плаще поверх пальто. Истинная леди никогда и ни за что не выйдет из дома в таком виде.
В этот раз она не станет разыгрывать роль напыщенной аристократки.
Согласно документам, возможно, ожидающим её в тайнике на третьем этаже этого дома, по меркам английского общества Авелин Ле Бретон — вдова судебного чиновника-нотариуса — дама среднего класса. Во Франции она также принадлежала к классу средней буржуазии, что подтверждалось её происхождением и средним уровнем дохода от земельной ренты.
Ольга вспомнила слова Уайта по поводу её безупречного французского языка. Его совет имитировать французский акцент в английской речи, когда она примерит на себя образ вдовы-француженки, в данном случае показался уместным. Главное — не коверкать язык и не переусердствовать. Не все франкоязычные люди говорят по-английски с акцентом.
Экспериментировать времени не было, поэтому вышло то, что вышло. Ольга заговорила плавно, легко, вдумчиво, собираясь ненавязчиво приправить речь широко известными французскими словами и выражениями. Так делал Уайт. К тому же иностранцу прощаются многие ошибки и оплошности. Он не обязан во всём следовать общепринятым нормам поведения в обществе. Её внешний вид? Ольга постарается не акцентировать на нём ни своё, ни чужое внимание. Будто так и нужно.
— Рardonnez-moi… Простите меня… за позднее вторжение, — чуть раскатистое «r» и протяжное «е» добавили несомненную изюминку произношению. — Могу я видеть миссис Сондру Макинтайр?
Её выслушали внимательно, не спуская взора с лица, медленно перемещая взгляд с глаз на губы и обратно.
— Месяц назад она уехала в Шотландию и возвращаться в Лондон не предполагает, — гортанный голос мужчины, спокойный и ровный, показался усталым, но раздражения в нём не слышалось.
Такой вариант развития событий Ольга не рассматривала. Она была уверена, что Сондра и её кот всегда будут обитать в доме на Олдерсгейт-стрит.
— Как жаль, — тяжело вздохнув, протянула она. — А вы не знаете её адреса? Мне необходимо связаться с ней как можно быстрее.
— Адрес? — переспросил мужчина, хмурясь. Его губы плотно сомкнулись, что придало лицу суровое выражение.
Ольга внутренне сжалась, чувствуя неловкость.
— S'il vous plaît… пожалуйста, не откажите мне в просьбе, soyez gentil… будьте добры. Я разыскиваю свою подругу Шэйлу Табби Хардинг. Она снимала у миссис Макинтайр комнату. Полгода назад я перестала получать от неё письма, что очень непохоже на Шэйлу. Поймите моё волнение, мonsieur… мистер…
Ольга замолчала. Поднеся руку к горлу, выжидая, когда мужчина представится.
— Мистер Макинтайр, — подсказал он. — Кадди Макинтайр*.
Конечно же, Макинтайр! Как же она сразу не увидела сходство с Сондрой? Овал лица, нос, линия губ, подбородок… У женщины четверо сыновей. Который из них перед ней? Однако надо признать, сын гораздо симпатичнее матери. Пошёл в отца?
— Quoi?.. Что? Вы сын миссис Макинтайр? — вскрикнула она обрадовано.
У Ольги разжались одеревеневшие пальцы; фолиант с глухим шлепком завалился на бок. Она поспешила поднять его, но не успела. В голове зазвенело; в глазах потемнело. Женщина пошатнулась.
Её придержали под локоть, увлекая в холл, усаживая на стул.
В распахнутых дверях столовой виднелась мебель, укрытая полотнами серой ткани.
— У вас идёт носом кровь, — услышала она сквозь хрустальный звон в ушах. Горячая струйка защекотала кожу над верхней губой.
Этого ещё не хватает! — вскинула Ольга руку, собираясь зажать ноздри.
— Нет-нет, не делайте так, — перехватили её за запястье, не позволив дотронуться до носа. — Не волнуйтесь. Отклоните голову назад… Не так сильно. Ослабьте узел палантина, — указали мягко и требовательно. — Не двигайтесь.
Мужчина пропал из вида. Хлопнула входная дверь. Через минуту в руки женщины втолкнули платок с уплотнённой пригоршней снега.
— Положите на переносицу.
Ольга сфокусировала взгляд на сидевшем на корточках перед ней Кадди. Безоговорочно подчинилась. Отчего-то его повышенное внимание к ней было приятным.
— Часто у вас идёт носом кровь? — спросил он участливо.
Она отрицательно качнула головой.
— Голова болит? — всматривались в её глаза с растущим беспокойством. — Посмотрите на меня… Вы меня хорошо видите?
Ольга вспомнила, с какой любовью Сондра говорила о своих сыновьях и с какой гордостью отозвалась о младшем сыне-вдовце из Эдинбурга.
Кадди, — несколько раз повторила его имя мысленно. Что-то оно ей напомнило… Вспомнила! Кадьяк — подвид бурых медведей, обитающих на Аляске. Один из самых крупных хищников в мире. Мужчина и был чем-то похож на медведя. Только приятный и совсем не страшный.
— Вы доктор, — не сдержала она нахлынувшего облегчения. — Вы нарисовали картину, которая висит в комнате на втором этаже. С оранжевым солнцем над горным ущельем.
У Кадди оказалась красивая открытая улыбка:
— Вижу, вам лучше. Я прав?
Она очень хотела солгать, притвориться смертельно больной и получить шанс остаться в доме на ночь, но не смогла. Лгать и пользоваться видимым расположением мужчины не хотелось. Она покинет дом, поедет в особняк на Аддисон Роуд и попытает удачу там. Документы? Ещё есть время решить и этот вопрос.
Кивнула:
— Oui… Мне лучше.
— Вы знаете мою мать? Вы были здесь раньше? — поправил он холодный компресс на её переносице.
Ольга вздохнула. Ложь неизбежна.
— Мне о ней писала Шэйла, — нехотя ответила она. — Миссис Макинтайр гордится вами, всеми. Я рада, что она смогла воссоединиться с семьёй. А ещё я знаю о рыжем коте. Мистер Шуг, верно? Моя подруга и ваш кот подружились. Шэйла писала о нём. Он джентльмен, — улыбнулась Ольга. — Я бы с ним с удовольствием познакомилась.
